Любить – это единственный смысл жизни.
И смысл смыслов, смысл счастья.
Поль Верлен
«Боевое крещение» Ксения Павловна Стебелькова приняла с работы в десятом классе, сразу после окончания педагогического института. Ее, выросшую в крупном индустриальном мегаполисе, распределили в провинциальный городок N.
Она некоторое время стояла перед закрытой дверью: страх переполнял ее, сковав все члены. Начало профессиональной деятельности всегда вызывает какое-то необъяснимое чувство, которое поднимается со дна души и пытается вырваться наружу.
Ксения собралась с духом, резко толкнула дверь и уверенным шагом вошла в класс. Учительница безмолвно взирала на своих будущих учеников, стараясь зафиксировать в памяти каждого. Но лица ребят от волнения сливались в огромное разноцветное пятно… Стоп! Два бездонных озера небесного цвета прошли сквозь ее сознание – и будто уже ничего не существовало вокруг, кроме этих синих глаз-озер.
– Вы будете нашим классным руководителем?
Голос голубоглазого вывел Ксению из оцепенения.
– Да…– задумчиво ответила Ксения.– И еще я буду преподавать вам русский язык и литературу.
И пропасть между молодой учительницей и ребятами исчезла. Ей казалось, что перед ней сидят не незнакомые ученики, а самые близкие и родные, которых она знает очень давно.
А потом они знакомились. Когда дошла очередь до голубоглазого, то он коротко и просто сказал:
– А я Сашка Воронцов.
После окончания первого рабочего дня Ксения поймала себя на мысли, что голос Сашки Воронцова отдается далеким звонким эхом где-то в подсознании: «Саша-а-а! Во-рон-цов-в-в!».
Осень вступала в свои права. В городе не замечаешь такого единения с природой, как в провинции: осенний карнавал подхватывает тебя и уносит далеко от грешной земли, шелест нежной сухой листвы напевает древние колдовские мелодии.
В мегаполисе часто наблюдаешь такую картину: утро, поток людей, спешащих непонятно куда и зачем. И ты тоже, поддаваясь, словно гипнозу, этому человеческому потоку, начинаешь убыстрять свой шаг. Но в какой-то момент понимаешь: зачем все это? какой смысл? И вдруг что-то ударяет тебя в висок – оглянись! Ведь есть другой, несуетный мир. И правда: вокруг тебя бесконечное небо, земля со своими необъятными просторами, деревья, которые тянут к тебе ветви-руки, мягкий приятный ветерок, ласкающий тебя, словно целуя… и ты на мгновение ощущаешь себя частичкой ирреального мира, забывая о спешащих людях, о проблемах, отягчающих жизнь, о предательствах и о многом другом…
Молодая учительница быстро втянулась в работу: ей нравилось проводить дискуссии на темы, к которым обращались русские классики в своих произведениях; смотреть в глаза своих учеников, еще такие по-детски чистые, вникать в проблемы подростков.
Она с нетерпением ждала занятий в десятом классе, жаждала общения с ребятами, желая видеть их жизнерадостные глаза. А в глаза Сашки Воронцова она погружалась бессознательно.
Уроки Ксения проводила на одном дыхании, словно была опоена любовным вином Хайяма.
Однажды она попросила написать ребят сочинение на тему «Что такое любовь?»: у детей был как раз тот возраст, когда внутри их души начинает прорастать нежный росток первой любви.
Сколько учеников в классе – столько и размышлений на эту тему: одни еще не изведали этого чувства и писали о любви к своим близким, животным; другие – очень неопытно, как слепые котята, пытались объяснить любовь мужчины и женщины.
Но сочинение Сашки Воронцова было откровением, признанием в любви, которого Ксения так ждала и боялась: «Ксения Павловна! Первый раз, когда я увидел Вас, то понял: вот та женщина, которой я хочу открыть свою тайну. Еще в детстве, завалившись на душистое сено, я глядел в ночное небо, усеянное звездным бисером. Их было так много, что в этот момент ощущал себя крохотной частью бесконечности.И тогда одна необычайная мысль посетила меня: там, где-то в черной бездне, есть неведомая земля, моя земля, на которую я смогу попасть после смерти. И на этой земле я буду абсолютно свободен: мелочи, которые наполняют нашу жизнь, исчезнут, растворятся в галактике: уйдет суета, бегство за властью и наживой денег… и наступит гармония духа. Но тогда я представлял, что я буду счастлив один на этой земле. Но когда появились Вы, то я понял: я подарю Вам, только Вам одной, свою неведомою землю, а если понадобится, то и всю вселенную…»
Ксения и не заметила, как по ее щекам текли слезы, пока она читала сочинение Саши. Ее поразили его философские размышления: «Откуда в нем это? Ведь ему всего пятнадцать лет?!»
Порой не замечаешь скоротечности времени. Прошла осень, неохотно уступив свое место снежной королеве – зиме. Это время года приносит с собой спокойствие, даже некое оцепенение: зима погружает все живое в сказочный сон, прикрыв легким пуховым белоснежным покрывалом… в этом сне хочется остаться навсегда.
Приближался новый год. От этого праздника всегда ждешь каких-то чудес. Но пробивает двенадцать – и иллюзия счастья исчезает.
Ксения планировала встретить праздник в семейном кругу: ей хотелось вновь окунуться в свой любимый город, раствориться в кавалькаде разноцветных огней, забыть, хотя бы на время, глаза любимого Сашки Воронцова.
Тридцатого декабря Ксения укладывала вещи в чемодан. Казалось бы, что праздник, особенно новый год, должен вызвать бурю положительных эмоций. Но внутри молодую учительницу что-то тревожило, словно червь подтачивал ее душу.
Она уже собиралась ложиться спать, когда в дверь постучали. Ксении не нужно было спрашивать: «Кто там?». Она знала, что в этот поздний час за дверью он, Сашка Воронцов.
Саша был весь усыпан снегом: даже его длинные пушистые ресницы облачились в снежную каемку. Несколько секунд, а может быть, минут, они смотрели друг на друга. Потом молчание нарушил Саша:
– Ксения Павловна, извините, что так поздно.
Движением руки она пригласила его пройти в дом. Ксения не знала, с чего начать разговор, так как никогда не оставалась с Сашей наедине: женщина избегала этих встреч.
– Вы ничего такого не подумайте, Ксения Павловна! Я просто принес Вам новогодний подарок, – стал оправдываться Сашка за поздний визит. Это выходило у него так по-детски наивно.
Он вынул из-за пазухи маленький кактус. Ксения не любила комнатные растения. Но в этом кактусе было что-то трогательное, незащищенное.
– Спасибо, Саша, за подарок… он очень милый этот кактус, – только и смогла выговорить Ксения.
Ей тяжело было бороться с чувством, которое рвалось изнутри: Ксении хотелось прижать Сашку к себе, зацеловать до смерти, опьянить своей нежностью. Но она знала: любовь к Сашке – это табу: он – ученик, она – его учительница.
