Почти четыре века миновало с того времени, как впервые появилось на Тереке казачество. Много с той поры утекло воды, много пролилось и крови… Три с лишком столетия понадобилось для того, чтобы из малой горсти первых удальцов – Гребенских казаков выросло современное Терское Войско, единое в своей множественности. Гребенцы, Низовые Терцы, Аграханцы, Терцы-Семейцы, Кизлярцы, Волгцы, Моздокцы, Горцы, Владикавказцы, Сунженцы – все это отдельные цветы в ярком венке славного Терского Войска, являющегося наследником лихого Кавказского Линейного Войска; все это одна семья, крепнувшая и развивавшаяся из поколения в поколение.
Проникнутые пламенной верой в Бога и Его всемогущее покровительство, беззаветно преданные Престолу Самодержавных Царей Русских, горящие самоотверженной любовью к великому Отечеству нашему, сильные столько же духом, сколько и телом, наши прадеды и деды «с громом битвы и победы шли вперед за шагом шаг», неудержимо стремясь «двинуть далеко предел порубежный и твердою грудью заслонить своей»… «Смерть и раны презирая, деды в смертный час и нам свой завет передавали, чтоб идти по их следам», «храбро, весело, отважно чтоб Царям всегда служить и чтоб прадедовской славы нам во веки не забыть»…
Напомнить наше славное боевое прошлое, указать на непрерывную тесную историческую связь, на общность духа, работы и целей всего Российского Казачества «до Урала, до Алтая, до Амура… от Днепра», разбудить задремавшую казачью мысль, раздуть в сердцах казачьего юношества и взрослых поколений тлеющие под пеплом исторических наслоений искры священного огня, искры казачьего духа, – ставил своей задачей автор, глубоко убежденный, что жив еще этот казачий дух, еще не умерла казацкая доблесть, еще не погибло казачество, еще не сказало оно своею последнего слова…
И наша громкая прадедовская слава, добытая дорогою ценою беспримерных трудов и лишений, омытая целыми потоками своей и вражьей крови, пусть ярко сияет путеводной звездой и для подрастающих наших поколений, пусть знают они и чтут ее, пусть будут ее достойны!..
Пусть свет прошлого озарит нам настоящее!.. Пусть пробудившаяся казачья мысль, как и в былое время, соберет нас во единый казачий круг и укажет нам путь к исполнению до последнего конца лежащей на Казачестве исторической задачи!..
И пусть знают наши други и недруги, что есть еще порох в наших пороховницах, еще не притупились казацкие сабли, не ослабела еще казацкая сила, еще не гнутся казаки!..
А сами мы, видя яркий свет у себя в прошлом, будем, не смущаясь настоящими невзгодами, смело и бодро, с сознанием своей силы и святости своего великого дела, смотреть вперед, памятуя всегда, что с нами – Бог, над нами – Царь, а за нами – Русь Святая!..
Подъесаул М.А. Караулов 2-й
Богатырь ты будешь с виду
А казак душой…
I. Значение слова «Казак»[1]
Слово «казак» несомненно не русского происхождения. Надо думать, что на Русь занесено оно татарами, так как ни в каких документах и книгах мы не находим его в первые века русской истории, до татарского нашествия.
Слово это давало повод различным ученым и исследователям строить самые разнообразные догадки для выяснения его происхождения и первоначального значения. Некоторые пытались сопоставить его с названием племени Касогов, живших в IX–XI веков в предгорьях Северного Кавказа, и с Казахией[2], пограничной грузинской областью, упоминаемой еще византийским историком X века Императором Константином VII Багрянородным, и с Казарами, жившими на низовьях Дона и Волги в VIII–X веках. Производили это слово и от турко-татарского слова «коз», что значит «гусь», и от монгольских слов «ко» (т. е. броня, латы, защита) и «зах» (т. е. межа, граница, рубеж), откуда «козах» должно бы означать – «защитник границы». Историк Голубовский считает это слово половецким, и по его предположению оно означает «страж», почему казаками должны были называться передовые бойцы. Однако же, несмотря на все старания ученых, вопрос о происхождении слова «казак» остается все еще спорным и неясным.
Оставляя в стороне то значение, которое имело и имеет[3] интересующее нас слово в языках различных азиатских народов, мы рассмотрим случаи употребления его в русских исторических памятниках и постараемся выяснить, с каким значением это слово перешло в русский язык.
Нетрудно при этом заметить, что уже на первых порах слово «казак» в русском языке употребляется то в общем смысле «бездомника» (даже иногда изгнанника), то в более узком значении «одинокого вольного человека», служащего по доброй охоте государству или отдельным его членам.
Когда в 1476 году Крымский хан Менгли-Гирей был изгнан из Крыма Ахметом и место его получил хан Зенебек, который, видимо, не считая свое положение вполне прочным, обратился к Московскому Великому Князю Иоанну III с просьбой дать ему в Москве убежище в случае изгнания из Крыма, то Иоанн отвечал: «Прислал ты ко мне своего человека, который говорил, что если, по грехам, придет на тебя истома, то мне бы дать тебе опочив в своей земле. Я и прежде твоего добра смотрел, когда еще ты был казаком[4]; ты и тогда также ко мне приказывал, что если конь твой будет потен, то мне бы тебе в своей земле опочив дать. Я и тогда опочив в своей земле давал тебе и нынче добру твоему рад везде; каковы твои дела будут после, и захочешь у меня опочива, то я тебе опочив в своей земле дам, и истому твою подниму». В 1591 году Крым требовал от Москвы выдачи поступившего на московскую службу крымского царевича Пашай-мурзы, бежавшего из Крыма «в нужде казачеством». Тоже значение бездомника, бесприютного бродяги-кочевника, лишенного своего крова и прав, человека без роду без племени, находим мы в грамоте царя Феодора, посланной бывшему Сибирскому царю Кучуму в 1597 году: «…Мы, Великий Государь, хотели тебя пожаловать: устроить на Сибирской земле царем, а племянник твой Магомет-Кули устроен в нашем государстве, пожалован городами и волостями по его достоинству, и служит нашему Царскому Величеству. А как ты казаком кочуешь на поле с немногими людьми, то нам известно. Ногайские улусы, которые кочевали с тобою, на которых была тебе большая надежда, от тебя отстали; Чин-Мурза отъехал к Нашему Царскому Величеству, остальные твои люди от тебя пошли прочь с двумя царевичами, а иные пошли в Бухары, Ногаи и в Казацкую Орду[5]; с тобою теперь людей немного, – это нам подлинно известно; да хотя б с тобою было и много людей, то тебе по своей неправде против нашей рати как стоять! Знаешь и сам, какие были великие мусульманские государства Казань и Астрахань: и те отец Наш, пришедши своею Царскою персоною, взял; а тебе, будучи на поле и живучи казаком, от нашей рати и огненного боя как избыть…»
