Я очнулся, точнее, я пришел в себя. Боль, боль, нестерпимо болела левая рука. Попытался вспомнить кто я, где я и, блин, какого черта происходит?
Боже, как же болит рука. Боль мешала сосредоточиться. Я абсолютно не мог вспомнить имя, не было понимания и про события, предшествующие пробуждению, или я не спал?
Боль, да что же это с рукой-то? Открыв глаза, увидел небо. Небо, затянутое тяжелыми, с разными оттенками серого тучами. Тучи, толкая друг друга, медленно текли куда-то в сторону. Чувствовалось сырость и промозглость во всем окружении. Изо рта медленной струйкой выходил пар при каждом выдохе. Где-то над головой за тучами светило местное светило. Почему светило? Не знаю, но было понимание, что я не дома, не на родной планете. Тогда где я? Нет, мысли текли медленно, вяло, соскальзывая в сторону, все сознание заполняла боль. Да что не так с рукой-то? Повернул голову налево, попытался приподнять руку, посмотреть. Новая резкая вспышка боли, из горла вырвался вскрик. Вслед уже осознанное:
– Вашу же дивизию да конями в тундру!
На автоматизме правой рукой нащупал аптечку. Третий справа иньектор, есть. Поднять, вколоть в предплечье левой руки. От места укола вверх и вниз потек холод, боль уходила. Через пять минут боль ушла полностью, на краю сознания было восприятие неправильности в левой руке, но это уже не боль. Боль вернется, но это будет еще не скоро, только часов через десять-двенадцать.
Перевел тело из положения лежа на спине в положение сидя на земле. Именно перевел. Тело не желало принимать сидячее положения, отдавая всполохами боли, как казалось, в каждой мышце, каждой кости, каждом виске. Левая рука висела кулем. Огляделся вокруг – красотища. Невдалеке, уже с погруженной носовой частью почти до половины корпуса, в местную болотину, погружаясь, дымил, догорая, малый десантный бот. Дым от бота взметался ввысь метров на сто и затем медленно, повинуясь течениям ветра, устремлялся почти горизонтально, вдаль к горизонту. В раскрытой посадочной аппарели бота выглядывал искорёженный ствол крупнокалиберного пулемета. Сверху на пулемете лежало такое же искореженное, разорванное тело в камуфляже. Вокруг меня слева и справа лежали еще девятнадцать тел в камуфляже и разной степени целостности. Судя по погруженной в воду части десантного бота, о судьбе пилотов можно также сделать однозначный вывод.
В голове всплыли картинки недалекого прошлого. Воздушный бой, вой сирены, тугие и быстрые плевки пулемета, открытая задняя аппарель, крики пилотов: «Прыгайте, пацаны, прыгайте!» Сосредоточенные, хмурые лица друзей-товарищей. Разворот, бросок на пределе возможностей, разрывающий мышцы, к спасительной открытой аппарели.
Прыжок, до земли не меньше десяти метров, сгруппироваться. В следующее мгновение ракета воздух-воздух, оставляя за собой реверсивный след от сгорающего топлива, врезается в десантный бот, аккурат ниже рубки пилотов. Взрыв, куски обшивки, куски тел, всполох огня.
Ощупал собственное тело: разгрузка на месте, пластинчатый бронежилет, военный камуфляж, каска, куски разбитой тактической рации, автомат. Быстрый взгляд на счетчик боеприпасов, максимум 90 выстрелов. Разгрузка, в нагрудных карманах еще две батареи, итого 270 выстрелов. Две осколочных гранаты, нож, сухой паек.
Из болотины, медленно передвигая лапами, выползло нечто. Местное нечто состояло из головы с отверстием, полным зубов, и двух лап, оканчивающихся скорее ластами, чем пальцами. Это нечто было в холке сантиметров сорок-пятьдесят, лишённое шерсти склизкое тело темно серого цвета. Не обращая на меня внимания, представитель местной фауны направился к ближайшим останкам моего товарища и начал его объедать, с легкостью перемалывая и плоть, и куски пластин бронежилета, и прочей амуниции.
