Запись 1.
Вой. Мороз. Ночь. Пальцы рук мерзнут, я отогреваю их в шубинках. Страха нет. Хотя, казалось бы. Меня больше беспокоит отсутствие моментального доступа к горячему душу, когда ты сделал пару шагов по комнате, крутанул вентиль и вот оно – тепло.
Какое это было замечательное время – протяни руку и целый мир, вот он, рядом. Живой. Голоса, прикосновения, взгляды, суета уличных пробок движения, будущее. То, чего никогда уже не случится.
Воют псы. Мороз набирает силу. Крыша искриться миллионами звезд. Это, наверное, последний мороз этой зимой. А я последний человек на Земле. Ну и еще двое со мной.
Запись 2.
После того, как собаки догнали и сожрали Веру, нас осталось трое. По правде говоря, о Вере никто не жалеет. Уж я-то точно. Пока нас было четверо, все это до нелепости напоминало случайную встречу незнакомых людей в общаге, когда все самые отвязные разошлись по комнатам, а вы, невостребованные неудачники, остались и вся наша конструкция – две девочки – два мальчика, быстро обросла интригами и двусмысленностью. Вера пыталась усидеть своим толстым задом на двух стульях – альфа-самки и хранительницы очага, плохо справляясь и с тем, и другим. Типа всем мать – никому не родная. Влажные фантазии. Потом до ее зада добрались псы, а никто из нас не вернулся помочь, чтобы сложить свой зад рядом с ее. А вот не фиг устраивать водевиль посреди апокалипсиса.
Запись 3.
Если уж на то пошло, я больше жалею о потерянных во время побега записях, которые вела с начала События. Восемь месяцев жизни. Псу под хвост.
Запись 4.
Единственный навык, который нужно тренировать для подготовки к апокалипсису, и вообще любому замесу – это умение быстро бегать. Вот серьезно. При виде любой опасности – беги. В ходу надежная максима – тебе не нужно бежать быстрее опасности, тебе нужно бежать быстрее товарища. Вера на самом деле была милая, хозяйственная, но медленная. А я злая, циничная, но молодая и бегаю быстро. Спасибо парку имени Павлика Морозова, который был в городе Екатеринбурге. Беги, Форест, беги.
Запись 5.
Не могла заснуть. Думала про Веру. Вернее, про свое к ней такое равнодушное отношение. Вера была норм, если честно. Да она раздражала, да командовала, да была безнадежной стервой, но на ней держался весь наш быт. Она реально могла превратить любой скудный набор продуктов в удобоваримый обед, она с утра до вечера чистила наш дом – уборка, стирка, ремонт, все проходило под ее надзором и с ее подачи. Почему же Я так ненавидела ее? Повертела этот вопрос и так, и сяк. Все это опять упирается в самое главное почему – почему выжили именно мы? И выжили ли вообще мы? Может это именно нас не стало, может это мы вычеркнуты из жизни вместе с этим жутким голодом, с этой бессмысленной переменой времен года? И ужас, который выступает следом – именно с этими людьми мне теперь предстоит (что делать???) жить? Выживать? существовать? Вот только они? Больше никого? Не могли подобрать кого-то получше? Я не выбирала вас! Вы мне неприятны! Вы раздражаете меня, я ненавижу вас – все что вы говорите, как вы говорите, как вы ходите, едите, спите, дышите! Идите к черту! Пусть вас всех заберут псы!
Запись 6.
Привыкла сидеть ночами на крыше, хоть и холодно. Стынут пальцы. Но у меня есть фляжечка. Только потом придется зажевывать чем-нибудь чтобы не унюхали. У нас сухой закон.
Видела НЛО. Ночью, конечно. Цепь огней по краю антрацитового круга, чернее самого черного ночного неба. Это ведь они все сделали – маленькие серые человечки, освободили Землю от нас. Вытравили, как насекомых. Как тараканов. Оставив немногих лишь по недосмотру, неуловимые соринки по углам после уборки. Всегда остаются, сколько не три тряпкой. Ну ничего, мы тоже долго не протянем. Когда рушится дом – соринки не в счет.
Я помню, еще в школе была, папаша смотрел какой-то научный фильм, ну и я с ним соответственно. Без особого желания, но Папаша говорил – у кого пульт – тот и прав. И так и валялся на диване – повышал образование на НэшнлДжиографик. Лежачий путешественник. Так вот. Фильм был на тему что останется после нас. Как изменятся города и вообще планета если мы, люди, вдруг исчезнем. Вроде как сто лет и уже истлеют все дома, упадут небоскребы, проржавеют машины и механизмы, воздух очиститься как легкие бросившего вдруг курильщика, только пластиковые пакеты останутся. А через тысячу лет можно заселять новых человечков уже. И все по новой – Древний Мир, древний Рим, Христос, рыцари, Ньютон, паровые машины, революции, войны, голод, смерть, прогресс, айфон. Все по новой. Те же страсти, те же события. Интересно было бы посмотреть. А мы оставшиеся, все-таки вымрем, вернее домрем или одичаем, собьемся в племена, научимся добывать огонь, когда кончатся все зажигалки, будем выживать, картошку выращивать, охотится с копьем, приручим гребанных псов, чтоб они уже не выли наконец.
Оставшиеся мы. Ну не может же так быть, что они убрали всех людей и типа оставили лучших. Кто эти лучшие? Капитоша? Денис? Я? По каким критериям нас отобрали? Явно же не по набору интеллектуальных качеств, или там физических. Какой-нибудь генетический код возможно. Бред.
А может нас выбрали как самых средних? Вот самых усредненных, не то, чтобы совсем серых, а вроде как медиана, ни то ни се, ни рыба ни мясо. Собирательный образ. Та-а-ак. Понеслась мысль в небеса. Пора спать.
Запись 7.
Перечитала вчерашнее. Все время хочется какого-нибудь объяснения, тайны или мысли об избранности и собственной исключительности. Веры в чудо. Нас выбрали потому, что мы…. Херня. Никто нас не выбирал – не инопланетяне, ни Бог, ни провидение, ни судьба. Просто так совпало. Без логики. Нет никаких закономерностей и причин. Всеобщий хаос и случай. Пора перестать гонять эти порожняки в голове. А Веру сожрали псы. Буквально. Живьем.
Запись 8.
Я воняю, и вся чешусь к тому же. Это притом, что я соблюдаю гигиену и волосы очень коротко острижены – я раз в две недели беру ножницы и остригаю все до чего можно дотянуться – тут уж не до красоты, не было бы вшей – все равно я ношу спортивную шапку (вязанную), а в театр мне не ходить. Рожу мажу Бепантеном. Нос все рано облазит. И прыщи.
Ну и что? Соблазнять тут некого. И как-то не хочется даже. Конец света напрочь убил секс. Нельзя сказать, что до События у меня его было прям завались – после Павлика можно сказать строго держала целибат. Если, конечно, не считать того аспиранта. И того парня из Дома Печати после концерта Хаски. Но я тогда была пьяная и вообще на взводе. Ха! Чуть не написала, а еще того разносчика пиццы. Почему бы и нет. Спонтанность это мое. Но лето после Павлика перед Событием прошло на сухую. Не то что бы секс был жизненно важен. Но ничто не лечит так душевные раны, как секс и работа. А какая работа летом. Половина сессия, половина отработка.
