Алексей Улюкаев - Тетрадь в клетку. Книга стихотворений

Тетрадь в клетку. Книга стихотворений
Название: Тетрадь в клетку. Книга стихотворений
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серия: Поэтическая библиотека (Время)
ISBN: Нет данных
Год: 2023
О чем книга "Тетрадь в клетку. Книга стихотворений"

Это четвертая книга стихов Алексея Улюкаева, но никак не очередная. Скорее досрочная, и даже условно-досрочная: написана в заключении, издана сразу по выходе из колонии после истечения шести лет, двух третей срока. Книгу Улюкаев не «выстраивает», он сохраняет хронологию неволи. От стиха к стиху, от года к году он проходит горький и сложный путь, в конце которого остается убежденность в том, что в жизни по-настоящему ценны «только любовь и свобода». Это совсем не тюремное бытописание. Поэт смотрит «поверх шконок», в его стихах много глубоких размышлений о душе, о творчестве, о природе добра и зла. Пушкина, Данте, Тютчева, Мандельштама вполне можно считать его сокамерниками – так часто он к ним обращается. Задолго до выхода этой книги Алексей Улюкаев сказал:

«Мне нравится такое определение: блюз – это когда хорошему человеку плохо. А стихи – это когда хорошему человеку очень плохо». Пожалуй, таково одно из главных условий сохранения личности в любых условиях, а особенно в тех, которые к этому не располагают: видеть себя хорошим человеком. Тогда получается и хорошая книга – как эта.

Бесплатно читать онлайн Тетрадь в клетку. Книга стихотворений


Тем, кто меня ждал и верил

* * *

© А. В. Улюкаев, 2023

© «Время», 2023

* * *

«Если слева закат Европы тебя слепит…»

Если слева закат Европы тебя слепит,
Если справа теснят раскосые богдыханы,
Если сверху течет арктических вод Аид,
Значит ты в России и будешь, давясь стихами,
Точно волчьей желчью, выкрикивать панегирик
Этой мерзлой почве, где панство не приживется,
Где всегда на ногах по четыре гири,
Где плюешь в колодец. И все-таки пьешь из колодца.

«Капель продолбит лёд, и рыбы…»

Капель продолбит лёд, и рыбы
В волнах привольно поплывут
Из-под заледенелой глыбы,
Поверх барьеров и запруд.
И, скинув чешую, как лепень,
Вдруг молодцами обернутся…
Предположение нелепое,
Как жизнь, нелепая и куцая.

«Уронишь голову в запястья…»

Уронишь голову в запястья
И осознаешь, что теперь нельзя
Жить, не распахиваясь настежь,
Не превращаясь пешкою – в ферзя.
Ты весь уже в восьмой горизонтали,
В которой уместился горизонт.
А тени потускнели и растаяли,
К тому имея собственный резон.
Но в свете дня шагай ферзём бесстрашно
По этой длинной и прямой дороге
И разрешения не спрашивай
Ни кесаря, ни бога.

«Тюрьма влечёт к суровой прозе…»

Тюрьма влечёт к суровой прозе:
Чего бы, кажется, Журден
Ей говорил, вставая в позу.
А тут, излишествам взамен
Роскошной рифмы русской речи —
Нарежут пайку языка,
Как будто волкодав на плечи
Бросается через века,
До шеи жертвы дотянувшись,
Чтоб из артерии глагол,
Вскипая, жёг людские души,
Чтоб он как есть, и бос, и гол,
Бесхитростно стучался в двери —
И в том была б благая весть
Из сотен разных русских мест.
Да хоть, пожалуй что из Твери.

«Я надеюсь, пока дышу…»

Я надеюсь, пока дышу,
Я люблю, пока я живой.
С милой рай в шалаше. К шалашу
Пусть доставит меня конвой.
Автозак и столыпин пусть
Увезут на зелёный свет.
Мне один – хоть не Млечный – путь,
Мне один – хоть one-way – билет.
На колючку – кусачки. На
Часового – глубокий сон,
И не будет ему кина —
Пусть во сне: приговор, вина,
Шпалы, рельсы, конвой, вагон.
А в берёзах – зелёный шум
Над моей седой головой.
Я надеюсь, пока дышу.
И пока люблю, я живой.

«Как же хочется жить…»

Как же хочется жить!
Вечным жидом ли, эллином вечным.
Подправлять Парки нить,
Всякой всячине мчаться навстречу,
Улетать далеко,
Навзничь падать на склизком,
Утирать молоко
С Млечных троп, уходить по-английски,
И опять приходить
По-еврейски, а может – по-русски.
Как же хочется жить:
Есть и пить, слушать музыку —
Голоса сыновей,
Голос дочери.
И с женой сторожить её сон у дверей
По очереди.

«Белый снег в чёрной грязи находит конец…»

Белый снег в чёрной грязи находит конец,
Всё, что видишь, родное, а значит – красивое.
Ты стоишь – властелином кандальных колец —
В самом центре огромной и вечной России.
Запад влагу несёт, запах дали и странствий,
На Востоке – светило (космато, как Маркс),
И колючка как знак богом избранной власти
Разрослась, словно в Мексике кактус.
Снег растает – что с Запада, то и непрочно.
Влага высохнет. Глина тверда, словно вера
Миллионов в зачатие непорочное
ЭрЭфа от эСэСэСэРа.

«И снова шарик обернулся…»

И снова шарик обернулся
Вокруг одной из многих звёзд.
Ты жив ещё? Проверка пульса.
Эритроциты, вес и рост —
Всё как положено у смертных.
Пока ещё Курилка жив,
Пока для вскрытия конверта
Не зван нотариус, и миф
Ещё в некрóлог не сложился,
Пусть шарик рвётся из орбит.
А дни рожденья – просто числа,
Обычные, как простатит.

«Мои любимые! Родня…»

Мои любимые! Родня!
В вас множусь я и Гулливером
Средь лилипутов выйду я
Из этой горестной пещеры.
В вас сила, в вас моя душа.
В вас отрицанье самой смерти.
Плевать, что тело, не дыша,
Лежит на паперти. Поверьте,
Я вечен, я всегда живой,
Мой ясен ум, и голос звонок,
Покуда младший мой потомок
Вздымает мир над головой!

«До декабря ещё далёко…»

До декабря ещё далёко:
Спи без просы́пу, декабрист,
В любом собранье одинокий,
Как в роще лист.
Ты тоже выходил на площадь
И, принимая в грудь картечь,
Среди полегшей этой рощи
Сумел сберечь
Вольнолюбивое дыханье,
Сомненье, что «не мир, но меч»,
Всегда чреватую стихами
Родную речь.
И в час собранья на Сенатской
Ты снова выйдешь за предел
И крест поймаешь не на лацкан —
На тело в груде тел.

«Они от счастья чуть не плачут…»

Они от счастья чуть не плачут,
Для радости – любая малость.
Дождались зеки передачи,
Хотя свободы не дождались.
Они колбасные обрезки
Вздымают на манер хоругви.
Последняя свобода – трескать,
Обмазывая жиром губы.
Но если кто-то есть над нами,
Пусть снизойдёт, дав знак потомкам,
Их накормить семью хлебами,
Пятью жестянками сгущёнки.

«Распивочно, навынос тож…»

Распивочно, навынос тож
За полуправду, четверть правды,
За тот, что ни на что ни гож,
Обломок шпаги в теле Клавдия
Мы выставляем напоказ
И плоть, и дух – как в Эльсиноре —
Давно подслушанный рассказ,
Крупинки правды в разговоре.
Кровь кончилась, а жизнь идёт,
Жизнь кончилась, а кровь всё хлыщет,
Хоть знаем мы теперь насчёт
Ушка игольного и нищих,
Блаженных духом. Бедный Йорик!
Он, стало быть, в раю теперь?
…А правду, как касторка, горькую
Ни в дверь не выгонишь, ни в Тверь.

«Земля, как боксёр из нокдауна…»

Земля, как боксёр из нокдауна,
Пытается на ноги встать,
Как будто бы вновь никогда она
Не будет под снегом лежать,
Не будет пробита мерзлóтами
(Не вечными, только почти),
А вешние дни – видишь, вот они.
Чуть-чуть запоздав на пути,
Пришло избавленье из плена
(Египет, но снежно-морозный).
Боксёр привстаёт на колено,
Стряхнув с себя клочья наркоза,
Струхнув, устремляются льдины
Измерить простор голубой
Туда, где, почти что не видимый,
Ведёт по этапу конвой
Весну из ШИЗО на просторы
Родимых тюремных широт.
И всё-таки здорово, здорово,
Что стужа надолго уйдёт!

«Мы стоим – поодиночке, по двое…»

Мы стоим – поодиночке, по двое,
Кто-то курит, кто-то говорит.
Это – утро, доброе и бодрое,
Явно не тюремное на вид.
Выползли на волю из барака
Дети подземелья, нищета
Духа, словно долго ждали знака,
И дождались: небо, красота,
Пар земли, бесплотное дыханье,
Каждый рад и хочет крикнуть: рад!
Кто-то даже говорит стихами.
А другие – матом говорят.

«Мы стоим у нашего барака…»

Мы стоим у нашего барака,
Ожидая, чтобы добрый бог
Нам явил каким-то тайным знаком,
Будет ли желаемый итог
Нашим бедам? Будут страстотерпцы
Выведены к свету через мрак?
Будет ли изношенному сердцу
Отдых? Это вроде бы пустяк —
Луч, мелькнувший сквозь разрывы тучи,
Обещает сразу слишком много:
Обещанье жизни самой лучшей
Прямо от всевидящего бога.

«Нарядный, словно новобранец…»

Нарядный, словно новобранец,
Стоит, сияя со всей дури,
Весна ему подносит пряник,
Облитый солнечной глазурью.
Кусает, ахает счастливо
В восторге полном от погоды.
И он красив, и всё красиво
За 300 суток до свободы.

«Сон кончился. Пора проснуться…»

Сон кончился. Пора проснуться,
Прийти в объятья Мойдодыра,
Лицом – на улицу, где куцый
И кислый, как глоток кефира,
Остаток ночи свой закончит
Определённый свыше срок.

С этой книгой читают
«Чужое побережье» – книга необычная и непривычная, причем сразу во многих смыслах. Ее автор – крупный государственный деятель, первый зампред Центробанка России. «О себе и о своем времени заговорил человек действия, призванный и привыкший распоряжаться не только собственной судьбой» (Сергей Чупринин). Начало книги автор счел нужным составить из стихов, написанных тридцать лет назад – этот раздел называется «До н. э.», что абсолютно точно по сути.
Для детей до школьного возраста и чуть-чуть постарше: Для маленьких, смешливых, Удаленьких, красивых. Любящих животных Домашних и природных.
Одни из последних стихов, написанных мной. В основном любовная лирика. Что удалось, что не удалось, вам решать. Желаю вам приятного прочтения.
Много раз меня спрашивали, почему «Одинокий Волк»… В работе врача «экстремальных служб» ярко выражено то, что свое решение и последующие действия ты вынужден принимать и делать сам, на свой страх и риск, без подсказок, консультаций и советов. У тебя нет ни времени, ни возможности позвать на помощь. Потом будут критика, «разбор полетов», санкции, оргвыводы… Даже работающие рядом сотрудники – младшие члены бригады, – в такой ситуации часто не помощ
Нет! НЕ НАДО В БОЛЬНИЦУ! Я очень вас всех прошу! Я сказал, что я еду в отпуск и папе, и маме! Вместо отпуска как я скажу, что в больнице лежу?… – Ты сперва доживи до этого отпуска, парень!Содержит нецензурную брань.Содержит нецензурную брань.
Можно ли играть в «русскую рулетку» при помощи… сдобных булочек?Что делать, если после хорошей вечеринки вы обнаружили собственного двойника, вернее сказать клона, созданного по последнему слову науки?И как будет вести себя искусственно созданный разум, решая вечный вопрос «Существует ли всё, что существует», в смоделированной специально для него виртуальной реальности?Прочитав произведения Игоря Чичилина, Вы найдете ответы на эти вопросы – но за
Настоящая книга – это погружение в таинственный мир, где отсутствуют время и расстояния; открытый полёт в Вечности, прикосновение к Безграничному, свободное творчество духовной мысли на Берегу Мироздания. О Любви, о цветах и птицах, о Вселенной и Дальних Мирах, о возрождении и радости бытия, о поиске и нескончаемом пути. Мысли в рифму, откровенный разговор с Великой Безграничностью.Книга для философов и мистиков в душе.Мои стихи, созданные из луч
Не дай Бог кому-нибудь пережить то, что случилось в Нью-Йорке с русской эмигранткой Алисой Гаевской. Но испытания лишь закалили девушку. И когда эта бесстрашная рыжеволосая Амазонка знакомится с известным Каскадером, встреча столь сильных людей высекает искры, из которых возгорается пламя настоящей любви. Но Алису ждут новые испытания… Спасет ли ее любовь Каскадера?
Эта женщина была истинной дочерью своего времени – эпохи полусумасшедших императоров и любовных безумств, невиданной роскоши и неслыханного разврата, переворотов, доносов и казней. Само имя Мессалины стало нарицательным, войдя в историю как символ сладострастия и порока. Наложница кровавого Калигулы и жена безвольного императора Клавдия, она была ославлена как величайшая грешница и интриганка, которая якобы посещала публичные дома, отдаваясь за п