Евгений Вермут - Тихая радость в объятиях зрелых лет… Психологические истории и фантазии в ироничной форме в прозе и стихах

Сходили с женой в наш Евроопт. Стоим в очереди в колбасный. Впереди мужик с маской. У нас нет. Он красный, потный.  Я подошел поближе и участливо так спрашиваю: – Что, тяжеловато под маской. Тот отшатнулся: – А почему вы без маски. – А мы, говорю, с женой уже переболели. Даже антитела выработались. Так что, если я вас обниму, считайте, что исцеляю. Он делает испуганные глаза, почему-то пятится. – "Я ппроверю" и как-то очень резво куда-то сбегает. – И куда он, думаю. Я же пошутил…

(психологический триллер)

Он неспеша лежал и про себя громко читал свои стихи, которые никогда не писал. Вокруг собрался народ, сидевший по домам. Его слушали, затаив дыханье, громко переговариваясь о погоде, о политике, о ценах…

Потом Он устал от беспрерывной работы над собой. Минут через десять Он услышал шум идущей из крана воды на кухне – это Он пил воду. Потом громко заработал унитаз и снова шум воды в раковине. Наконец! Он с облегчением вздохнул, мысленно повернулся на другой бок и уснул.

Он даже спал, не торопясь…

Помню завод. Тридцать лет. Если больше работаешь, стараясь заработать, называют хапугой, причем, свои же ребята. Если меньше работаешь, мастер ругает, что не хочешь работать. Золотая середина, она ведь редко бывает. Человек нестабилен по своей природе, потому что его жизнь держится не на инстинктах. Любая мелочь может испортить настроение. Любая проблема – это потенциальная причина впасть в депрессию. Какая работа, когда апатия перебивает все лучшие начинания и желания.

Ты встречаешься с девушкой. Сегодня ты впервые сказал ей «Люблю!», и она ответила взаимностью. Черт возьми, до какой же степени ты становишься окрыленным в эти минуты. Что там горы, ты и Луну бы развернул обратной стороной ради нее. Жизнь, до этого казавшаяся почти пустой и никчемной, вдруг переполняется желанием сделать что-то важное для Нее, для себя, для вас обоих, для всех на свете. Потому что существование твое обретает смысл.

Все эти чувства – и депрессия, и окрыленность – очень сильно влияют на нашу жизнь. Ежедневно и ежеминутно. Твоя девушка, твой лучший друг, окружающие, даже погода – все это заставляет наш мозг делать какие-то выводы, и, в соответствии с ними, задавать своему телу соответствующее настроение и поведение. Иногда незаметно для нас, но вполне ощущаемо для других. Те, другие, они тоже зависят от тебя. Твое настроение, плохое или хорошее, в той или иной степени передается им, хотят они этого или нет. Все взаимосвязано. Это знают все и все игнорируют. Просто на первое место человек привык прежде всего ставить себя любимого. Такова наша изначальная природа.

Выводы? Выводы только ваши. А мне пора к психологу :)

1. Военные сборы – эта такая штука, которую придумали для того, чтобы солдат в запасе не забыл о своей службе в армии. Часто на сборы призываются и для получения новой военной специальности.

2. Солдаты, призванные на военные сборы, называются партизанами (неофициально).

Какая могла быть у меня специальность, если моя служба проходила в «королевских войсках» (стройбат), где я все два года проработал разнорабочим в разных гражданских организациях. Землекоп, подсобник у сварщиков на электроподстанции, ремонт железной дороги, грузчик в поселковом государственном гараже, разнорабочий на стройке, грузчик в гастрономе… Вся моя, мягко говоря, работа в стройбате не требовала каких-то особых знаний и тем более квалификации.

Но, когда я явился в военкомат стать на учёт после дембеля, в военный билет потребовалась запись о приобретённой специальности. Какой-то прапорщик, недолго думая, записал меня в бетонщики. Наверное, он другой профессии просто не знал. Ну, бетонщик, так бетонщик, подумаешь. Мне с этим не жить. А через пять лет приносят мне повестку: явиться для прохождения воинских сборов. Вот, думаю, влип. Я сразу вспомнил свою липовую строительную профессию. Чёрт, неужели бетон месить! – подумал я. Но всё оказалось гораздо проще и безопасней для моего здоровья. К счастью, почти все, кто со мной призывался, были такими же раздолбаями. А призывали нас, чтобы переучить на новую профессию. Новая специальность называлась хлебопёк.

Жили мы в какой-то небольшой учебной части где-то на отшибе маленького районного городка Слоним в Гродненской области. Когда приехали, нас завели в комнату, где мы должны были переодеться в военную форму. В углу она и валялась. Форма разных лет, примерно, от пятидесятых годов до наших. Смешно было смотреть на нашу команду. Как-будто некая ошибка во времени смешала солдат разных поколений.

За 25 дней мы должны были изучить всю теорию выпечки хлеба в полевых условиях. К концу «службы» предполагалась выпечка хлеба с последующим «дембелем».

Чем мы там занимались. Днем у нас пару часов были занятия, на которых, уже не помню, то ли лейтенант, то ли капитан (тоже «сборник») нудным голосом читал из учебника, какие бывают мобильные хлебопечи и о тонкостях самого хлебопечения. Все это мы конспектировали. Потом наводили порядок в огромном складе. Вечером было личное время.

А меньше, чем через две недели начальство приказало показать результат нашей учебы. Это значит, произвести выпечку. Похоже, им так же, как и нам, надоело бессмысленное времяпрепровождение. Надо сказать, что среди нашей бригады «ух» было отделение настоящих хлебопеков. На них, собственно, и возлагалась основная часть работы. Рассчитывать на нас никто и не собирался. Нужен был отчет. Два обязательных пункта должны быть выполнены: учеба (теория) и практика (выпечка). Что и было успешно сделано. Никого не волновало, что личный состав ничему не научился, зато по документам все было в порядке.