Лишних слов говорить не буду. Вешать ярлыки тоже. О чём эта фотоистория – я сам не знаю. И хорошо. Потому что если бы знал – сказал бы. Название «Тихое отделение» подсказал Игорь Мухин. Фотография должна говорить за себя. Фотография должна быть чёрно-белой. А книга должна называться «Тихое отделение». В ней обо всём по чуть-чуть. Меня вполне устроил бы вариант, когда это осталось бы съёмкой без отбора, порядка и названия. Но надо нехотя двигаться дальше.
Фотоистория началась с последней сделанной в этой жизни фотографии. Она идёт предпоследней в книге. Я её сделал, просто закрыв глаза. На фотографии врачи-психиатры на первичном осмотре пациента, то есть меня. А называется она почему-то «Кладбище мёртвых джедаев». Тогда, на этом осмотре, я думал, что жизнь уже закончилась, и эта чёрно-белая фотография, которую я сделал, моргнув, будет последней в моей жизни.
Вместо того, чтобы сказать, как всё хорошо или плохо (каждые пять минут где-то бомба взрывается): сейчас приходил «дедушка-Ленин-который-спит-и-живёт-в-наших-сердцах», пожаловался, что его достали черви в его чреве, и нашептал что-то о том, что благодаря мне вырасли продажи галоперидола, больничную еду стало есть совсем невозможно, потому что она стала вкуснее, белые халаты врачей стали белее, очереди чётче, а то, что является «общим» перестало так сильно вонять, войны будет меньше, всё станет ещё более весело, потому что все хотят быть добренькими, а через тысячу лет мне в настоящее время отправили благодарность за то, что я всё ещё жив, пенсию стали платить больше на две с половиной копейки, из-за чего какая-то старушка умерла на минуту позже, чем должна была, компьютеры признаны идиотами и их нужно просто использовать, Ваня Сироткин опять моет полы за то, что ему приснился Путин, а я получил соцпакет по цене батона докторской колбасы и фингал под глазом за то, что всё это сделал.
Заведующая первым общепсихиатрическим отделением клиники им. С. С. Корсакова Анна Константиновна Новицкая
Без начала. Без конца
Случилось Ване как-то заболеть. Случилось прийти в наше «первое отделение номер один». Тогда Ваня познакомился с психиатрами. Первый врач у Вани случился очень человеческим. Мне кажется, они уважали друг друга. Всем очень важно было как-то принять болезнь и дальнейшие правила игры. Конечно, Ваня временами хулиганил: то выпивал, то лекарства бросал принимать. Когда человек болеет, в его жизни все равно остается очень много места, времени и возможностей для того, чтобы оставаться самим собой. И стал Ваня жить со своей болезнью и, оказывается, со своим талантом.
