ПАДШИЙ АНГЕЛ. Философская лирика
Популярность философских стихов легко объяснима. Всех нас волнуют темы смысла жизни, смерти, добра и зла, правды и лжи, собственных судеб. Такие стихи позволяют задуматься о вечных вопросах, попробовать осознать себя и свое место в мире. В этом – их привлекательность для автора, но, в то же время и сложность. Ведь стихотворение это не философский трактат, а ограниченное количество поэтических строчек, в которых необходимо сконцентрировать пласты смысла, итог многолетних размышлений.
Со мною осень совсем не дружит,
В ней канительно и бесприютно,
Вон смотрит зорко звезда из лужи,
А я, по небу иду, как будто.
Звезду спросил я: «Ну, как тебе там,
Не одиноко во мраке ночи?»
Она мигнула неярким светом,
Мол, зябко, в общем-то, между прочим.
А мне бы лета ещё глоточек,
Но понимаю: хотеть – не вредно,
Кружит над домом моим листочек,
Вчера – зеленый, сегодня – медный.
Покрыт посёлок осенним гримом,
Журавль колодца на сцене тоже,
Играет с клёном он в пантомиму,
Но птицей всё же взлететь не может.
Вот стаи в небе проплыли мимо,
А с ними вместе и бабье лето,
Журавль остался один на зиму,
Он здесь нужнее, чем был бы где-то.
Торопит время, толкает споро
Природу в спячку, меня на роздых,
Повис над нами осенний морок,
Зато вдруг стали понятней звёзды.
С тобою у лета на самой макушке
Во сне мы летали, как резвые птицы,
«А сколько оно, это счастье, продлится?»
Зачем-то спросил я тогда у кукушки.
Кукушка из леса недолго считала
Чего там, в запасе и сколько осталось,
И вышло, что, самая, самая малость
Сквозь осень и зиму пути до привала.
А время песком между пальцев струится,
В пространстве движение без остановки,
Для бабьего лета другие обновки
Готовит сентябрь исподволь по крупицам.
Пытаюсь обнять я простор необъятный
И, словно в фонтан, в уходящее лето
С надеждой и грустью бросаю монету,
Чтоб снова вернуться когда-то обратно…
Дом на песке построю,
Рай в шалаше достанется,
Настежь окно открою,
Поводов нет печалиться.
Солнце в росинке каждой,
Небо в пруду купается,
Выпью до дна от жажды
То, что еще останется.
Сколько же счастье стоит?
Тропка к нему не гладкая,
Счастье на вкус какое,
Пробую не украдкой я.
Не сотворив кумира,
Век коротаю плавно я,
В мире с собой и с миром
Жить – это самое главное.
Вы не судите строго,
Глядя на домик карточный,
Счастье не в том, что много,
Счастье – когда достаточно.
Черною ночью куражится стужа,
Ждёт всё вокруг перемен терпеливо,
Снова в разладе мы, снова недужим,
Зря, видно, год обещал быть счастливым.
Давит на сердце тоска, будто глыба,
Годы сквозят и мелькают так быстро,
Вот и уходишь ты, твой этот выбор
Стал для меня приговором, как выстрел.
Жизнь мы делили, но вышло знать время,
И не понять, одолжить его где бы…
В мёртвой земле вряд ли выживет семя,
Вот мы и делим теперь наше небо.
Сверху намного всё видится лучше,
Там вон, внизу и весна уже близко,
Здесь же холодные снежные тучи,
Звёзды над нами качаются низко.
Чудится нам синеглазое лето,
Снова мы вместе, забыто плохое,
Столько заплачено было за это…
Капельку счастья и время покоя.
Разгулялось за окном вовсю ненастье,
Так душевно «Клён» поется под гармошку,
И мне кажется, что будто за запястье,
Я беру сейчас Есенина Серёжку.
Мы, понятно, с ним ни капли не похожи,
Только песни распевая залихватски,
Во хмелю, дворняг пугая и прохожих,
До утра гуляем по Москве кабацкой.
Это, вроде, неуместное занятие —
По плечу великих хлопать фамильярно,
Но в ненастье поэтическая братия
Так близка судьбой фатальной и коварной.
Провожал я Сергуна до Англетера,
По пятам же шла беда неотвратимо,
Видел Сашку близко-близко у барьера
И молился: пацаны, стреляйте мимо…
Перед боем лейтенант, сгоревший в танке,
Мне читал балладу, был поэт он местный,
Сердце рвал и душу Гамлет на Таганке,
Он же, Вовка, повсеместно бард известный.
Я с Анютой вместе мудро жить учился,
Оказалось, это всё не так и просто,
Страшный век уж очень долго длился,
Оставляя за собой руины и погосты.
Нет, ненастье наши души не остудит,
Урожай бывает даже в лихолетье,
Сколько было их и сколько еще будет
Строк, стихов и песен, тех, что на столетья.
Может быть, сейчас качает в колыбели
У себя Россия под напев тальянок,
Среди нудной бесконечной канители,
Малышей Сережек, Сашек, Вовок, Анок.
Время выйдет, поймешь однажды:
Может день длиться века дольше,
Не войти в одну реку дважды,
Потому, что реки нет больше.
Нет любви, нет страны, и веры,
Что в остатке сухом осталось?
Лишь смятение чувств без меры
В душу парой рубцов впаялось.
Широко жить хотелось, вольно,
У костра любви вместе греться,
Почему же сейчас так больно
Отрывать былое от сердца?
Что грузить себя всякой мутью…
Вдоль реки пойди, дальше – лугом
И вдохни, вдохни полной грудью,
Помянув ушедшего друга.
В храм ведет одна лишь дорога,
Жизнь одну лишь напишет повесть,
Если слышишь ты голос Бога,
Знать, не спит пока твоя совесть.
С нею всё же теплее вместе,
Пусть, хоть долог путь или краток.
И, конечно, нательный крестик
Не забудь. Вот такой остаток.
Такая вот загогулина, понимаешь…
Видно, было так и будет,
Покидаем в одночасье
Этот мир из серых буден,
Разбазарив крохи счастья.
Мы приходим, как калифы,
Поцелованные Богом,
А уходим кротко, тихо,
Призадумавшись о многом.
Так хотелось жить лет двести
Без потерь и ностальгии…
Но на нашем Лобном месте
Вон стоят уже другие.
Там у них всё те же страсти,
Рвутся ввысь они в надежде,
Только разные всем масти
Выпадают, как и прежде.
И выходит, что напрасно
Солнце билось рьяно оземь,
Всё равно кроваво-красным
Щедро красит землю осень.
Не смеётся и не плачет
Ветер, листья обрывая,
А вдали опять маячит
Загогулина кривая.
Жизнь, пока её мы кроем,
Души рвём непоправимо,
Много рушим, мало строим,
Наплевав, проходит мимо.
Мало в этом, много толка,
После как-нибудь узнаешь,
Хоть белугой вой, хоть волком,
Жить старайся, понимаешь…
Видно, не зря вечность уже целую
Злая судьба шанс не дает, прячется,
Мимо плывут вдаль облака белые,
С болью душа не напоказ плачется.
Горе давно бродит в миру горькое,
Медленно по оси Земля вертится,
Шрамы порух стянуты все коркою,
Как говорят, слюбится и стерпится.
Где-то звучит музыка снов сладкая,
А наверху накипь бурлит, пенится,
К счастью дороги идут не гладкие,
Трудно понять, что тут сейчас ценится.
Тропы порой в волчье ведут логово,
Редко бывает, мечта вдруг сбудется,
Богу с лихвой надо отдать богово,
Может и нам что-нибудь да ссудится.
Вот уже на исходе ночь,
А погоныш ещё свистит.
Ты уходишь из дома прочь,
