1. Глава 1
Глава 1
Кьяра
Я стояла посреди зала и во всю смотрела на Томазо Манчини. Высокий красивый мужчина с копной черных волос и голубыми, будто небо Тосканы, глазами притягивал мой взор. Мне казалось, что я встретила самого лучшего человека на планете. Помани он меня хоть пальцем, хоть намеком изъяви желание сделать своей, я бы без всяких раздумий кинулась к нему.
- Перестань пялиться на Манчини, - рыкнул Сержио, младший сын моего мужа и мой любовник. – Заметит отец - и тебе несдобровать, любовь моя, - зло предупредил он. – Поверь, Томазо Манчини не стоит этого. Он такой же сукин сын, как и наш Альдо.
- Ты уверен? – пролепетала я. – С первого взгляда и не скажешь…
- Забудь, - пробурчал Сержио. – Отвернись и даже не смотри в его сторону. - А когда я нехотя повернулась, добавил с усмешкой: – Неужели тебе нас двоих не хватает, Кьяра?
Я ничего не ответила. Просто не смогла. И вручив Сержио пустой бокал из-под шампанского, направилась к двум пожилым синьорам, восхищавшимся моим морским пейзажем. Кусочек пляжа, верхушки кипарисов, виднеющиеся неподалеку, и море, сливающееся с небом. Я вспомнила, как рисовала эту картину, глядя прямо из окна мастерской. А мой супруг Гвидо лениво катал ногой коляску, в которой гулила наша дочь.
- Ах, синьора Лукарини, - обратилась одна из старушек. – Великолепная работа. Я хотела бы ее купить. Сколько вы за нее просите?
- Все цены указаны в каталоге, - только и успела сказать я, как тут же почувствовала на своей талии крепкую ладонь. Рука мужа легла по-хозяйски требовательно. Гвидо чуть притянул меня к себе, но хватку не ослабил.
- Нам нужно ехать, - раздраженно заметил он, уводя меня прочь от посетительниц. – Мне кажется, тебе на сегодня достаточно.
- Но, господин Гвидо, - попыталась возразить я. – Мы же собирались остаться в палаццо Грасси до самого вечера. А после закрытия выставки спуститься в казино.
- Ты уже наигралась, Кьяра, - процедил он, давая понять, что спор бесполезен. – Ты мать и жена в первую очередь, а все твои художества можно оставить на потом. Художнику не обязательно присутствовать целый день на выставке, достаточно покрутиться тут пару часов.
- Но мне интересно, что говорят люди, - пролепетала я. – Им нравятся мои работы.
- Особенно Томазо Манчини, - пробурчал Гвидо. – Не знаю, как работы, но вот трахнуть тебя этот поганец точно захотел.
Я залилась краской и даже не нашлась, что ответить мужу.
- Пойдем, - пробухтел он и, крепко взяв меня за руку, повел к выходу, будто нашкодившую малышку.
- У Кьяры разболелась голова, - сообщил он по пути моему отцу. Тот перевел взгляд на мое красное лицо и с сожалением заметил:
- Наверное, поднялось давление. Это все от нервов. Но ты не должна волноваться, Кьяра. Твои картины хорошо продаются. Скоро ты станешь самой дорогой художницей Италии.
- Я думаю, мы поторопились с выставкой, - поморщился Гвидо. – Кьяра еще не поправилась после отравления. Мне придется увезти ее обратно в Лигурию…
- Подожди, Гвидо, - рыкнул отец. – Отправляйтесь сейчас в мой дом. В конце концов, это и ваш дом тоже. Пусть Кьяра отдохнет, и к закрытию возвращайтесь. Как раз подтянется богема. Они не поскупятся. А твоя жена хорошо заработает.
- Ладно, - пробурчал муж. – Твой катер до сих пор стоит у причала?
- Ну конечно, - хмыкнул отец, и его толстое мясистое лицо исказилось довольной гримасой. – Отвези малышку домой и побудь с ней, Гвидо. Надеюсь, ваша спальня вам понравится, - радостно усмехнулся он, хлопая моего мужа по плечу и нежно целуя меня в щеку.
Около небольшого дощатого причала на легких волнах уже качался катер отца. Ослепительно белый и с личным красно-синим вымпелом, украшенным инициалами. Переплетенные буквы «Ф» и «К» напоминали мудреный морской узел. Фелиппе Карначчи – художник и меценат, мой отец, обретенный всего год назад. Могла ли я вообразить, что встречу его? А моя жизнь? Думала ли я, живя в господском доме в Тоскане, что стану любимой женой Гвидо ди Лукарини?
Я взглянула в мрачное лицо мужа. Заметила морщины, залегшие в глубокие складки. Тридцать четыре года разницы давали о себе знать, но рассерженного супруга я видела впервые. Я даже уловила некоторое сходство с Альдо и мысленно ужаснулась.
«Самое время попросить прощения, - пронеслось у меня в голове. Но несмотря на здравый смысл этой идеи, я не смогла вымолвить ни словечка. – Да и за что просить? Я ни в чем не виновата перед мужем!» - упрямо подумала я, даже не подозревая, насколько потом пожалею о своем упрямстве.
Муж, словно куклу, подхватил меня на руки и лично внес в катер. Усадил на колени и, когда белая посудина понеслась по голубой глади Гранд-канала, залез мне под юбку.
- Я недоволен тобой, Кьяра, - процедил он, грубо отодвигая прочь тонкую ткань трусиков и привычно запуская пальцы внутрь меня. – Очень недоволен, - прорычал муж, нажимая большим пальцем на клитор и словно сминая его. – Ты принадлежишь мне, - напомнил Гвидо, истово водя двумя пальцами внутри меня. Я задохнулась от боли и желания одновременно.
- Господин Гвидо, - пролепетала я, пряча лицо на груди мужа. – Я каждый день благодарю Мадонну за то, что ниспослала вас в мужья. Я…
- Еще бы, - хмыкнул муж. – Где бы ты сейчас была, Кьяра? Осознаешь?
- Да, - кивнула я и расплакалась. – Мне никто не нужен кроме вас, господин Гвидо. И слава не нужна. Хотите, я перестану рисовать…
- Не болтай ерунды, - муж огладил меня свободной рукой по голове и поцеловал в висок. – Твое творчество великолепно. Просто я не потерплю рядом с тобой других мужчин. Даже легкий флирт недопустим. Только наша семья, Кьяра, и наши дети, - прошептал он, нежно перебирая ставшие влажными складки и снова нажимая на пульсирующий и набухший клитор.
- Я люблю вас, - мяукнула я. – И предана вам, господин Гвидо.
- Само собой, - ухмыльнулся муж и снова задвигал пальцами внутри меня. – Только я сегодня наблюдал за тобой со стороны. Будь твоя воля, ты бы отдалась Томазо прямо в колонном зале Грасси. Разве не так, девочка?
- Вы ошибаетесь, - пролепетала я. – Я лишь была вежлива с ним…
- Перестань врать, - рыкнул Гвидо и, когда катер въехал в открывшиеся, как по команде, ворота дома, подхватил меня на руки и понес по потемневшим от времени и влаги каменным ступенькам в нашу спальню.
В доме отца я бывала несколько раз, но вот останавливалась впервые. Наша с мужем спальня поражала великолепием. Окна выходили в небольшой сад, где на апельсиновых деревьях спели оранжевые солнечные плоды и стройные кипарисы теснились около ажурной ограды.
Муж швырнул меня на высокую кровать с массивными деревянными столбами и вернулся, чтобы запереть дверь. Я услышала, как звякнул засов, и не придала этому значения. Затем Гвидо принялся раздеваться, а я улыбаясь наблюдала, как он развязывает галстук и снимает рубашку. Крепкое тело и густой ежик темных, чуть поседевших волос. Карие глаза, сверкающие от гнева, который я по неопытности приняла за страсть. Сильные руки, расстегивающие ремень и достающие его из брюк. Муж глянул на меня внимательно и, отложив ремень в сторону, приказал:
