Главной изюминкой президентского люкса была, конечно, спальня. Да еще громадная гостиная, в центре которой журчал фонтанчик. Эти две комнаты занимали весь первый этаж. На втором располагались рабочий кабинет с библиотекой и резервная спальня.
Спальня была устроена таким образом, что морская вода еле слышно плескалась рядом с огромной постелью. Спустившись с нее, обитатель президентского люкса мог сделать пару шагов по теплому полу и затем сразу ступить в море. Сначала плавный спуск приводил его в собственную бухточку, надежно закрытую от посторонних взглядов. Вода в бухточке всегда была спокойна и прозрачна, даже если в самом море бушевал шторм. А уже отсюда постоялец мог напрямую вынырнуть в Эгейское синее море. Очень удобно.
Сейчас, в самый разгар бархатного сезона на Крите, постоялец платил за номер никак не меньше пяти тысяч евро в сутки. Он жил здесь уже неделю и предупредил администрацию, что собирается задержаться еще на недельку-другую, если дела не позовут его на континент раньше.
* * *
Он открыл глаза и удовлетворенно хмыкнул, глянув на часы: его биологический будильник работал строго по расписанию. Постоялец энергично вскочил с постели и с шумом нырнул в бухточку. «Жаль, что надолго здесь задержаться не придется», – подумал он, лежа на спине и довольно щурясь на солнце.
Когда он вернулся в свой люкс, на столике уже дымилась чашка кофе. Как всегда – минута в минуту. Изучив в первые же сутки пожелания и привычки своего гостя, местная обслуга работала, как хорошие швейцарские часы.
Часы показывали половину десятого утра.
Они позвонят минут через пятнадцать... «Да, где-то так – минут через пятнадцать», – подумал он.
Ровно через пятнадцать минут, когда он допил уже вторую чашку, мягкой трелью дал о себе знать гостиничный телефон.
«Сработало», – подумал он и поднял трубку.
– Эндрю? Доброе утро, – пророкотал по-английски глубокий бас. Такие голоса обычно звучат по телевизору в анонсах новых фильмов. К этому весь мир уже давно приучили американцы. – Мой друг Стив передал мне, что вы интересуетесь моей коллекцией...
– Простите?..
– Меня зовут Эрик. Эрик Густавссон.
– Но я даже не знаю вашего имени. И уже поэтому вряд ли мог проявить интерес к вашей коллекции.
– Ха! – громко и радостно загромыхала трубка, изображая искренний смех. – Конечно! Но если вы интересуетесь делами Ватикана, значит, вы интересуетесь моей коллекцией!
Со времени «нечаянного» знакомства со Стивом прошло два дня. Всего два дня им понадобилось, чтобы навести о нем справки. Пока все сработало.
– Как насчет сегодняшнего вечера? – предложила трубка.
– Я свободен.
– Значит, в семь часов в клубе «Какаду», вы знаете, где это?
Он повесил трубку и некоторое время задумчиво смотрел на телефон.
Позавтракав, постоялец президентского люкса заказал себе автомобиль и уехал кататься по острову. Он притормозил в одном из поселков, оставил машину и прошел пешком несколько улочек. Увидев вывеску «Интернет-кафе» на двухэтажном грязном здании, он, казалось, переменил свои планы и зашел внутрь.
Если бы кто-то смог увидеть, зачем иностранцу вдруг понадобился Интернет, то только бы ухмыльнулся. Постоялец президентского люкса зашел на сайт фанатов какой-то кислотной музыки и быстро отстучал на клавиатуре сообщение: «Кусик, я торчу от твоего последнего прикола в Майами! Так держать! Твоя музыка спасет этот поганый мир!»
Большинство фанатских сайтов автоматически пересылают друг другу каждое подобное сообщение. Вот и приветствие неведомому Кусику за считанные секунды промчалось по всей Сети несколько раз и в конце концов упало на последний запрограммированный адрес.
Здесь его уже заждались.
* * *
Сосредоточенный молодой человек в тщательно выглаженной военной форме, увидев на музыкальном сайте только что появившееся сообщение Кусику, быстро распечатал его, потом так же быстро отстучал другой текст, положил обе бумаги в папку и вышел из большой комнаты. За пятью другими компьютерами в этой комнате сидели такие же сосредоточенные молодые люди в военной форме.
Дежурный шифровальщик знал, что этого доклада наверху уже давно ждут. Во второй бумаге, которую он нес в папке, «письмо Кусику» уже было дешифровано. Впрочем, и в таком виде этот текст мало что сказал бы непосвященному: «Акула показалась над морем и готова заглотить наживку. Возможен скорый переезд».
* * *
– Разрешите доложить? Крит проснулся, Николай Дмитриевич! – отчеканил дежурный.
За несколько месяцев до этих событий по площади Святого Петра в Риме энергично шагал мужчина лет сорока. Он совсем не был похож на многочисленных туристов, рассеянно слоняющихся вокруг и с интересом озирающихся по сторонам. Он был довольно сухощавым и высоким – ровно настолько, чтобы выглядеть весьма элегантно в своем деловом костюме. Его можно было с уверенностью назвать привлекательным, но он принадлежал к тому типу, который, с точки зрения других мужчин, непременно должен нравиться женщинам, но на самом деле женщины таких избегают, инстинктивно чувствуя, что связываться с этим типом не стоит. Скорее всего их отпугивают в таких мужчинах достаточно холодные глаза, но это, возможно, потому, что они часто путают холодность с пустотой.
Это наверняка был итальянец, и скорее всего житель Рима. И на площадь Святого Петра он пришел явно не в качестве любознательного зеваки.
Пересекая площадь, он пару раз глянул на часы. Сегодня ему никак нельзя было опаздывать.
Наконец он оказался около малоприметного входа недалеко от резиденции папы и скрылся в дворцовом комплексе. Еще десять минут ходьбы по коридорам и этажам, и перед мужчиной показались тяжелые резные двери темного дерева.
* * *
Из всех дверей, когда-либо открывавшихся перед ним, эти были самыми важными. Джузеппе Торно льстило, что перед большинством простых смертных – и не только совсем уж простых, а и перед политиками, генералами и финансовыми магнатами – эти двери вовсе никогда не растворялись, как бы те ни мечтали хоть раз просунуть сюда свой любопытный нос. В мире сегодня не было даже сколько-нибудь определенного ответа на вопрос: а существуют ли эти двери вообще? Многим они казались выдумкой, разгоряченной фантазией журналистов и писателей. И надо сказать, люди, имевшие сюда доступ, сами немало сделали для того, чтобы в существование их верило как можно меньше народу.
