ФИГУРАНТЫ. ВЕРОНИКА АЛЕКСАНДРОВНА – Балерина кордебалета. Красива. Одета современно, со старомодной тщательностью. Больна. На своем юбилее, исполнив роль связующего звена любви четверки, отстраняясь от реальности, тихо умирает во сне под грудой венков, букетов и подарков.
БОРИС ФЕДОРОВИЧ – Фига. Журналист. Среднего роста. Симпатичен. Усы, борода – вольно растущие. Грустно, улыбчив. Костюм старомодный, тщательно отутюжен.
ГРИГОРИЙ НИКОЛАЕВИЧ – Бутса. Бравый, рослый полковник в отставке. Но не солдафон. Ракетчик. Бабник по определению. Жена ушла. Костюм шикарный по меркам восьмидесятых годов прошлого столетия.
АРТУР ИВАНОВИЧ – Железо. Биржевик. Одет скромно, но с точно рассчитанным вкусом. И линия жизненного поведения – скромность как принцип, как изящество манер. Считает себя первым претендентом на руку Вероники. Коротышка.
МАРИЯ ПАВЛОВНА – дочь Вероники. Бизнесвумен, продюсер. Нюшка.
ВАДИМ ИЛЬИЧ Роздер – телевизионный режиссер. Дрянь.
ЛАКЕЙ – Жорик. Сноб.
АРХИМАНДРИТ – Отец Савелий Дмитрич. Лукавец.
ДЕЙСТВИЕ 1 СЦЕНА 1
Остановка маршрутки на фоне кладбища. Скамья. Столб с расписанием. Борис, глотая слезы, рассматривает урну с прахом.
БОРИС – И это все… До срока жизнь забрал, оставил памяти горсть праха. Выходит, вера в справедливость высшую небес, сильнее милосердия Творца…
Подходит поддатый Григорий в форме. Засыпая, то и дело наваливается на Бориса. Борис отодвигается на край скамьи. Встал. Отошел.
ГРИГОРИЙ – Виноват. Земля разверзлась под ногами, и в сердце – пустота.
БОРИС – Бог мой! Гришка!
ГРИГОРИЙ –Григорий Николаевич, мой дорогой.
БОРИС – Да пошел ты к черту! Глаза-то протри, Бутса!
ГРИГОРИЙ – Фига! Бориска! Померещилось. Неужто жизнь еще не кончилась
БОРИС – Да пошел ты нафик. Померещилось ему!
Григорий трет себе уши, глаза. Валит Бориса в объятья.
ГРИГОРИЙ – Плохо мне. Плачу и рыдаю. Зарыли Степу, осиротела душа. Вот смотри. Гвардейский генерал Космических войск Стратегического назначения! Хлебнули радиации на полигоне. Я – даже не лысый, а Степа в земле. Разве это справедливо?
БОРИС–Какая справедливость, кладбище. Каждый крест –укор Творцу. Сожгли Ольгу.
ГРИГОРИЙ – Да что ты! И ты осиротел… Давай помянем.
Григорий достает фляжку.
БОРИС – Не полезет, я никакой.
ГРИГОРИЙ – Понимаю…
Понимаешь, да? Ольгу по ветру пустили, а ты взял и понял!? А разве можно понять смерть нормальному человеку?
ГРИГОРИЙ – Понять смерть и свихнуться? Да никогда! Мы еще покуролесим!
БОРИС – Два года болела не вставая, так просила смерти, так просила… А ты понял… Теперь я все знаю про смерть , я хочу умереть. Оля-я-я-я…
ГРИГОРИЙ – Глотни, глотни побольше, Фига! Пусть откроется второе дыхание. Нам осталась последняя стометровка! И мы должны показать рекордное время! Слышишь, только вперед! И никаких соплей!
БОРИС – На старт! Марш, идиоты!
ГРИГОРИЙ – Как я люблю, когда ты хохмишь! Узнаю, узнаю, старый бес!
БОРИС – Смотри-ка, бадья опустела.
ГРИГОРИЙ – Это мы мигом…
БОРИС – Не суетись, счас поедем ко мне и помянем и встречу отметим. Ты понял? Почти 50 лет не виделись! Как бы Оля порадовалась!
ГРИГОРИЙ – И моя душа ноет как зуб коренной. С кем я буду в шахматы играть? Один я остался на всем белом свете. А ты, помнится, когда-то меня обыгрывал. Иногда.
БОРИС – Какой из меня игрок. Руки дрожат. Все во мне дрожит от обиды. За что Всевышний поторопил Олю? Нашел на ком отыграться за грехи наши тяжкие.
ГРИГОРИЙ – И что теперь?
БОРИС – Ничего не знаю, и знать не хочу. Была жизнь, остался сон воспоминаний.
ГРИГОРИЙ – Но я-то не сон, эй, очнись, голуба! Мы еще покуролесим!
БОРИС – Не знаю, не знаю. Ничего не знаю, и знать не желаю.
ГРИГОРИЙ – Я тебя одного не оставлю. Не нравишься ты мне никакой. Едем ко мне, сразимся, даю тебе 2 пешки форы. Поехали, а то сойду с ума от тоски. Эх, Степа, Степа. По жене так не убивался, когда чемоданы барахлом набивала. Ковры свернула и сгинула.
БОРИС – Ты же на Урале, кажется, служил?
ГРИГОРИЙ – Так точно, и на Урале. А теперь вот здесь небо копчу. Вышел в отставку и вернулся на родину. Один, совсем один… Давай поцелуемся.
БОРИС – Гриша! Судьба, а? Не дала потеряться среди миллионов.. Как я рад, собака!
ГРИГОРИЙ – Подожди. Сердце зашлось. Все одно к одному. Дай я тебя обниму. Ком в горле. Одни мы с тобой остались. Сейчас, сейчас пройдет. Запиши мой телефон, а то опять пропадешь.
Медленно отходят. Подходит Вероника, платочком аккуратно промокает глаза. Завидев ее, останавливаются. Переглядываются. Бежит Артур.
БОРИС – Бог мой, Железо бежит?
ГРИГОРИЙ – Не может быть!
Артур приподнялся на цыпочки, обнял Веронику, поцеловал в щеку.
АРТУР – Вероника Александровна, ты уж прости ради бога, растрепу. ВЕРОНИКА – Ты всегда торопился и всегда опаздывал, голубчик. Даже на свидание в 64-м опоздал на целых 19 минут. А я как верная Пенелопа стоически выдержала характер и не ушла.
АРТУР – Лучше бы ты ушла в 64-м, вместо того, чтобы целый час вдалбливать очумевшему от любви мальчишке, точность – вежливость королей.
ВЕРОНИКА – И бизнесменов, друг мой.
АРТУР – Да ладно, душа моя. Гаишник оштрафовал за превышение. У меня было всего пол тысячи, так мало гадам… Забрали машину.
ВЕРОНИКА– Да и хорошо, что тебя не было. Одна я вволечку выплакалась.
Артур целует руки Вероники.
АРТУР – Не печалься, душечка. Все проходит. И твоя скорбь пройдет. Время если и не лечит душевных ран, то помогает смириться с утратой. Я заказал столик в Праге, сейчас частника словим, поедем справлять поминки по высшему разряду.
ВЕРОНИКА всплакнула – Спасибо, голубчик, я не одета. Лежит Соня, меня ждет.
АРТУР – Душа моя, ты так убиваешься, словно дочь родную похоронила.
ВЕРОНИКА – Соня единственная меня понимал и сочувствовала, как самый близкий родственник не посочувствует.
АРТУР – Лапочка, улыбнись. Сони нет, но я-то при тебе. Чем я тебе не друг?
ВЕРОНИКА – Перестань. Опять ты ревнуешь Соню. Думаешь я не понимаю? Ты всегда желал ее смерти. Какой же ты друг после этого?
АРТУР – Ну, удружила. Скажи еще, я отравил Соню. Да, меня бесило, что Соня затмила и меня, и весь мир! Но смерти Сонечки я не желал. Это навет, мой ангел.
Вероника тихо засмеялась.
ВЕРОНИКА – Ты не поверишь, а мне казалось, ты из любви ко мне и на убийство пойдешь. С какой злостью ты смотрел на мою любимицу. Ну, прямо Отелло.
АРТУР – Какое там Отелло. Раб я, личарда я твой несчастный. Полвека виляю хвостом, как самый преданный пес, и все напрасно.
ВЕРОНИКА – Не правда. Вы все трое были и остаетесь моими единственными сердечными друзьями, и ты, и Григорий, и Боря. Как жаль, что они куда-то пропали.
АРТУР – Дорого бы я дал узнать, где их черти носят.
ВЕРОНИКА – Как бы ты не приревновал и друзей, как Соню. В ревности ты страшен.
