При рождении мне дали имя Бэлла-Роза, слишком необычное. И все потому, что волосы мои были белые с персиковым отливом, жесткие и кудрявые. Изумрудные глаза отличались изумительной прозрачностью и красиво гармонировали с фарфоровой кожей.
Точно такой же я осталась, когда выросла – милой красоткой с внешностью куклы, правда, персиковые пряди со временем приобрели медную рыжинку; губы стали слишком пухлыми, ресницы и брови почернели, а щечки расцвели ярким румянцем. Но внешность эта была обманчива – нрав я имела слишком независимый и дерзкий.
– Бэлла-Роза, мы даруем тебе пещеру, – со вздохом облегчения сказали мои родители, когда я достигла совершеннолетия.
– Наконец-то! – воскликнула я. – Что, уже можно лететь?
– Она твоя, – устало улыбнулась мать. – Но не вздумай сразу же тащить туда мужчин, потому что…
– Так какая же она моя? – помрачнела я. – Вы что, собираетесь и дальше меня контролировать?
– Хоть ты и совершеннолетняя, – сказал отец, – но мы будем продолжать беспокоиться о тебе, пока ты не выйдешь замуж.
– Лучше уж побеспокойтесь друг о друге, – ощутив нарастающее томление, которое просто-таки преследовало меня в последний год, я тряхнула волосами, так что они свободно рассыпались по спине, и в нетерпении закусила нижнюю губу. Глаза уже увлажнились – нужно было спешить. – Так что, где эта пещера?
– Во второй гряде Оранжевых скал, над Черной пропастью. Вот заклинание, – с тревогой всматриваясь мне в лицо, мать протянула красивую шкатулку – бирюзовую, инкрустированную мелким жемчугом, перевязанную сверху бантом.
– Ах, зачем этот официоз? – просто-таки вырвав прелестную вещичку из ее рук, я нетерпеливо сорвала бант и открыла крышку. Внутри, на алом бархате, лежало золотое колечко с изумрудом, одетое на небольшую, скрученную в трубочку бумажку.
– С днем рождения, дочь!
– Спасибо… – руки мои дрожали, потому что томление, возникшее между ног, уже добралось до груди и начало волнами распространяться оттуда обратно вниз, угрожая поглотить меня в сию же минуту. Я импульсивно сжимала бедра, дыхание мое участилось, и мне просто необходимо было с этим хоть что-то сделать.
Обычно в таком состоянии я или взмывала в небо, чтобы там, пролетев сквозь грозовую тучу, немного остудиться, или ныряла в пещерные озера.
Но если мне хотелось слишком сильно, я снимала телесное напряжение трением половых губок об угол стола, или ласкала сама себя, каждый раз боясь быть застуканной за этим постыдным занятием.
Конечно, и это мне мало помогало, ведь самоудовлетворение не всегда заканчивалось разрядкой. Я слышала, что для этого нужен был мужчина. Я же созрела слишком рано и надеяться на то, что мне будет позволено завести подобные знакомства в обществе обычных людей, было немыслимо. За добрачную связь несовершеннолетней драконицы с драконом следовало наказание позорным клеймлением, и ни один смельчак не рискнул бы на такое пойти. Оставалось украсть трофей… Но, куда я могла унести его?
И я страдала, вываливая свою неудовлетворенность и раздражение на головы родных.
***
И вот, пропуск во взрослую жизнь мной наконец-то был получен!
– Ну все, я полетела, – отбросив ставшую уже ненужной мне бумажку и бормоча про себя фразу из пяти слов, способную открыть невидимую завесу в теперь уже мою пещеру, я чуть было не обидела родных.
– А кольцо? – растерянно спросила мама, когда я шагнула за порог двери, ведущей на балкон, чтобы там, взмыв в небо, пробить собою тучу.
– Оно тебе разве не понравилось? – в голосе отца послышались нотки огорчения. И я, чуть ли не теряя сознание, с залитыми краской щеками, вынуждена была возвратиться обратно в комнату.
– Ой, я просто… Ах… Мне хотелось взглянуть на свою пещеру… Спасибо, чудесное кольцо!
Выкрикнув эту фразу, я чуть не разломала шкатулку, поспешно вытаскивая из нее перстень и одевая его себе на палец. Потом так и бросилась к балкону. Выбежав за дверь, я обрела крылья, тут же приняв иной облик. Я стала белой драконицей, настолько ослепительно прекрасной, что если бы кто-то из моих знакомых мог меня увидеть…
Нет, не думаю, что обычные люди смогли бы оценить молочного цвета, чуть розоватую гладкую кожу, покрытую медным пушком; длинные лапы, заканчивающиеся пальцами с острыми коготками; все время извивающийся хвост, покрытый серебристой чешуей; драконью морду, острые зубки которой, тем не менее, были прикрыты персиковыми губами. А между крохотными рожками у меня на лбу, просто над изумрудными глазами, в обе стороны развевались жемчужно-розовые перья. Такого же цвета были и мои крылья, и когда я складывала их за спиной, в самом деле казалось, что я цветок – роза, удивительней которой нет ничего на свете.
Бэлла – означало красивая. И где-то же существовал парень, тоже дракон, мой наречённый жених, которому я буду принадлежать и телом, и душой. Я верила, что он сразу же полюбит меня, как только увидит вот этот, драконий облик. Потому что именно он и был моей главной сутью.
В обычной же жизни, понятной для всех остальных, я – Бэлла-Роза, красавица-аристократка, единственная дочь своих родителей, обитающих в отдаленном родовом поместье графства Глоуд-Парк, в прекрасном замке с высокими башнями, окруженном неприступной каменной оградой. По понятным причинам, моя семья не водила слишком близких знакомств ни с кем из тех, с кем мы встречались на балах или приемах, ограничиваясь светскими беседами и поддерживая формальные отношения, необходимые для статуса. Фактически, в обществе обычных людей мы были отшельниками. Но не изгоями. Просто необходимо было жить так, чтобы никто не знал о том, что мы – драконы.
Триста лет прошло с тех пор, как, после ожесточенной войны, Великий союз магов и ведьм взял власть в свои руки, изгнав всех драконов, так что мы долгое время вынуждены были прятаться под землей и даже в параллельных реальностях. И только недавно начали постепенно возвращаться в свой мир. Законы понемногу менялись, со временем общество магов стало более лояльно относиться к нашему присутствию, но следовало быть осторожными. И мы прятались за внешностью обычных людей.
Именно поэтому, каждый раз взмывая в небо, я должна была подниматься на такую высоту, чтобы снизу, из земли, меня никто не смог заметить.
И в этот раз я поступила так же. Все время повторяя заветные пять слов: «Si felix esse vis, esto» – являющиеся проводником, а также и магическим ключом в мои «хоромы», широко расправив крылья, я неслась по направлению к свободе.
Одно огорчало: мое неуемное желание, которое просто убивало, заставляя все время стонать и метаться из стороны в сторону. И я то взмывала вверх, то опускалась слишком низко над землей, а это было опасно. К тому же в небе совершенно не было туч, холодные капли которых смогли бы остудить мое разгоряченное огнем постыдного желанья тело, и я искала воду.
