Ту зэ Мун энд бэк1
Посвящается моим родителям – на земле и на небе
Когда нам было по двенадцать…
Какая же она необъятная, яркая, манящая. Да, именно такая. Словно манит к себе и одновременно пробуждает в вас тайные желания, влечения, порывы, мании… Я смотрела на нее с самого детства. Изучала ее оттенки, мечтая, о том, чтобы побывать там, погулять, побродить по лунным дорожкам… Вот уж не думала, что через каких-то восемнадцать лет это станет реальностью и у меня появится эта возможность.
В детстве я по полгода проводил в станице у дедушки с бабушкой. Их дом стоял на окраине, современная жизнь почти обошла стороной эти улицы. И это было прекрасно. Я назвал это место космическим. Когда наступала ночь, звезды спускались с неба на землю. Искусственного освещения совсем не было и ничего не затмевало их яркий, особый свет. Они были так близко, протяни руку и прикоснешься. Я думал, а что, если это другие неизведанные цивилизации смотрят на нас и так же как мы гадают, какая у нас здесь жизнь. Когда я лежал в стогу сена и вглядывался в необъятное звездное небо, мне казалось, что оно поглощает меня. Громадная черная мгла с миллиардной россыпью алмазов, а за ней бесконечность… Наверное… Вот бы увидеть, что там. Хоть раз в жизни.
Прошло восемнадцать лет…
Речной трамвайчик причалил к остановке возле Аничкова моста. Леон поспешил сойти на сушу, торопясь на Дворцовую. Оглядевшись по сторонам он увидел девушку с мольбертом. Она так органично вписывалась в картину питерского мира, что казалось эти мост, дороги, небо не существуют без нее. Делая плавные движения кистью она писала жизнь вокруг, также закономерно и естественно как восходит солнце и светит Луна.
– Разрешите прикоснуться к прекрасному? – Леон подошел к девушке по-ближе и, облокотившись на парапет, осторожно выглянул с обратной стороны мольберта. Девушка, удивленно подняла бровь. Леон протянул набор художественных кистей, приготовленных для дочери школьного друга. – Леон, – представился он.
– Соня, – улыбнулась девушка, приятно удивляясь столь странному способу познакомиться.
Внезапно начавшийся дождь прервал их знакомство. Большие теплые капли застучали по мостовой. Леон достал куртку и накинул на холст, спасая картину. Соня торопливо собирала инструменты.
– Бежим, – она схватила Леона за руку.
Леон собирался остаться в Питере еще на три дня, а остался навсегда.
Кажется мы знаем астрологию, астрономию, космические явления, солнечную систему. Но в космосе есть еще одна неисследованная планета. Она называется Любовь. Мы думаем, что любовь это химические процессы, вызывающие чувства и эмоции, но это не так. Эти проявления лишь последствия, оказанного влияния громадной, непредсказуемой и многогранной планетой Любовь. События на ней могут произойти стихийно, там где в одном месте будет прозрачная ясность или рациональность, с другой будет буря страстей. Она движет всеми нами с помощью естественных и условно-искусственных спутников, которые способны влиять на наши эмоции, чувства, решения, создавая баланс. Все что движет нами – это Любовь. Влияние этой планеты на нашу жизнь, ее реальное отражение в действительности у населения планеты Земля зависит только от них самих.
Леон, где ты?
Лунный свет пролился в комнату сквозь незашторенное окно. «Легли то мы рано, часов восемь вечера было», – Соня посмотрела на измятую рядом простынь. – Леон! – громко позвала она.
В квартире было тихо. Часы высвечивали три часа ночи на циферблате. Дом спал.
– Леон, – она снова позвала его. Соня встала с кровати и тихой поступью направилась в коридор. Как бы это не было странно, в квартире не раздавалось ни шороха. – Не уснул же он в ванной или на кухне? – мелькнуло у нее в голове. Дверь на кухню была закрыта. Соня толкнула дверь и обомлела. Ей хотелось закричать, но она даже пискнуть не смогла. Соню сковал ужас от увиденного и от того, что может произойти, если она совершит неверное действие. Леон стоял на карнизе пятнадцатого этажа лицом к кухонной двери. Его глаза были закрыты, будто он безмятежно спал. Весенний ветерок колыхал его майку и шорты. И он тоже плавно качался из стороны в сторону, поддаваясь дуновению ветра. Большие голубые глаза Сони становились от увиденного еще больше с каждой секундой. Она стояла не двигаясь, двигались только ее губы – она шепотом молила Бога о помощи. Или Всевышний услышал ее молитвы, или на это были иные причины, но Леон медленно опустился на парапет, посидел немного, встал ногами на пол и пошел на встречу Соне. Она прижалась к стене. Леон просто прошел мимо и лег в кровать.
Утром он ничего не помнил. Соня сама рассказала ему о произошедшем. Леон никогда не говорил о своем лунатизме. Это было не честно и опрометчиво по отношению к ней. Но он это сделал не из малодушия, просто был настолько счастлив вот уже пол года, что забыл о своей болезни. И вот она напомнила о себе. Леон сожалел, что напугал Соню. Он в подробностях изложил все от начала до конца. Соня молчала, внимательно слушала и пристально смотрела на Леона. Он закончил свой рассказ словами: «Если захочешь уйти от этой болезни, я пойму». Она молчала еще пол минуты, не переставая смотреть на Леона.
– Твои глаза, – наконец заговорила Соня. – Мне иногда кажется, что я читаю твой внутренний мир. Даже когда мы не говорим, но я смотрю в твои глаза, я как будто книги читаю или путешествую.
– Прямо энциклопедия. Не думал, что я так уникален, – Леон обнял Соню и притянул к себе.
– Леонопедия, – засмеялась Соня.
– А я когда смотрю в твои глаза, вижу свое будущее, – Леон нежно коснулся Сониных губ.
С этого дня Соня начала знакомиться со своим любимым лунатиком по-ближе. Однажды, она застала его в ванной комнате с небезопасной бритвой. Он накладывал пену себе на щеки и шею, представляя, что он барбер. А в прошлом месяце, когда она проснулась попить воды, Леон стоял над ней с ножом.
В очередное полнолуние они решили попробовать контролировать «ночную жизнь Леона». Соня и Леон приковали себя наручниками друг к другу. Один браслет на руке у Леона, а другой на руке у Соне. Но, это не помогло. Леон проснулся и попытался встать с такой силой и быстротой, что стянул Соню с кровати. Она проснулась и стала успокаивать Леона, обнимая за плечи и не отпуская от себя. Соне удалось сдержать его порывы, он просто сел на край кровати недвижимый как питерский атлант. Его глаза были открыты в них отражался лунный свет.
– Леон, ложись, – Соня пыталась сдвинуть его с места. Ей было страшно будоражить его в таком состоянии. – Ну хотя бы закрой глаза, – с пониманием сказала Соня и положила свою голову ему на колени. В таком положении они провели всю ночь. А утром по пути на работу они чуть не попали в аварию. Леон еле успел среагировать и затормозить на запрещающий сигнал светофора.
