Озерные волны тихо раскачивали старый катер, весело бились о его давно некрашеные борта. Сидевший внутри человек, скорее всего, дремал, причем уже давно и довольно крепко, потому что не заметил, как подкрались сумерки. Голова его была опущена на грудь, козырек бейсболки, надвинутой почти до самых глаз, скрывал лицо, руки сжимали удочку. Странно, но расшалившееся озеро не играло с красно-белым поплавком – он мирно нежился на поверхности. Но вот поплавок резко повело вниз, леска натянулась, дернув удочку за собой, та выскользнула из ослабевших рук приснувшего рыболова и плюхнулась за борт. Он ошалело завертел головой, пытаясь осознать, что происходит. Возвращение к реальности давалось трудно – мужчина никак не мог стряхнуть с себя остатки грез, сжимал и разжимал кисти рук, не понимая, почему в них ничего нет. Потом бросился к левому борту: удочка преспокойно покачивалась на волнах, иногда ударяясь о бок катера.
– Что же такое творится, а? – Голос мужчины был немного хриплым, как будто прокуренным.
Разумеется, на вопрос никто не ответил. Вокруг стояла тишина. Бледный серп месяца мелькал в облачных разрывах и словно ухмылялся с высоты.
Незадачливый рыболов вытащил свое имущество из воды, посмотрел на часы и присвистнул:
– Ничего себе, сколько времени прошло! Неужто я заснул? – Он недоуменно заморгал, потом потер набухшие веки. – Но как это вышло? И куда меня занесло?
Мужчина принялся осматриваться. В общем-то, все, что предстало его взору, было вполне привычным: по бескрайней озерной глади перебегали серебристые блики, в светлых северных сумерках отчетливо проступали контуры островков. Время от времени слышались тихие всплески, будто русалки шлепали ладошками по воде.
У рыбака никак не получалось сориентироваться, куда повернуть, чтобы добраться до поселка. Заурчал мотор. Рассекая волны и раздирая в клочья наползавший туман, катер рванулся вперед. Примерно с полчаса картина не менялась, а затем что-то произошло: катерок поперхнулся, закашлялся и заглох, прекратив движение. Напрасно рыбак пытался завести его, напрасно ругал вполголоса свою древнюю технику, пересыпая речь забористыми проклятиями.
– Влип ты, Иваныч, – тоскливо озвучил он свое незавидное положение.
Тут же ощутил, что мерзнет, и запахнул поплотнее дутый жилет защитного цвета. Это его не спасло, зато рука нащупала в одном из карманов прямоугольный предмет. Он тут же был извлечен наружу и оказался сотовым телефоном, но… слабо мигающий дисплей недвусмысленно намекал, что аккумулятор находится на последнем издыхании: на спасительный звонок можно не рассчитывать…
Иваныч поежился и… из его горла вырвался сдавленный вскрик: прямо перед ним возник остров – рыбак так и не понял толком, откуда он взялся, словно вырос из озерных глубин в мгновение ока! Каменную громаду, увенчанную островерхой хвойной короной, окутывал густой туман. В нем то и дело вспыхивали синие огоньки – мелькали в верхушках деревьев, точно птахи, порхавшие с ветки на ветку, спускались к самой воде, трепетали и перемигивались…
– Проклятый остров… – Прошептал Иваныч и наспех перекрестился, шепотом бормоча слова всех известных ему молитв, коих, кстати, знал не так уж много.
Видение не испарилось, наоборот, как будто стало еще яснее: теперь насмерть перепуганный рыболов различал в тумане человеческие фигуры в старинных одеждах.
Иваныч взвыл и бросился к мотору. Одной рукой он пытался завести непослушную посудину, другой же умудрялся беспрестанно творить крестные знамения. При этом его полубезумный взгляд приклеился к острову, который по-прежнему не собирался растворяться в тумане. Молчаливых обитателей как будто тоже нисколько не беспокоили манипуляции заплутавшего рыбака, последнему даже почудилось, что он видит улыбки на бледных лицах. Вот одна из фигур, длинноволосая молодая женщина, махнула рукой. Тут же, точно по волшебству, взревел мотор, катер развернулся и понес своего хозяина в обратном направлении так быстро, как только мог.
Иваныч не помнил толком, как он добрался до берега. Лишь когда перед носом катера выступил знакомый дощатый причал, а ветер донес теплый запах готовящейся еды, рыбак почувствовал, что страх выпустил его из своих когтей. Лай поселковых псов и вовсе показался музыкой – никогда еще Иваныч так не радовался возвращению домой!
Нагнувшись, чтобы забрать из катера удочку и небогатый улов, рыбак вдруг заметил, что к крючку что-то прицепилось. Вскоре Иваныч держал в руках небольшую книжицу в коричневом переплете. Продырявленный корешок и влажные страницы наглядно свидетельствовали, что именно она стала последней сегодняшней добычей. Изумленный Иваныч повертел ее в руках, не понимая, как мог не заметить книгу раньше. Переплет говорил о старинности находки, однако пожелтевшие листы были пустыми, только на самом первом вверху значилось одно-единственное слово, написанное чернилами (удивительное дело, вода ничуть не размыла их): похоже, чье-то имя… Иваныч почесал затылок, но не стал пополнять нестройный хор мыслей еще одной товаркой. В конце концов, это всего лишь очередная странность сегодняшнего в высшей степени необычного вечера…
Сунув книгу в карман, он потопал к дому, мечтая лишь поужинать как следует да забраться на печку – погреть озябшие косточки…
Глава
I
. Что происходит с дедушкой?
Светлана Резникова оторвала взгляд от учебника и перевела его на окно, за которым плескалось туманное море. Иногда оно отступало, выпуская из глубин шпили собора и крыши домов. Вот послышалась тихая ритмичная дробь – это дождик взялся штриховать оконное стекло. Нашелся художник – поморосит и закончится, а потеки останутся… Размышления оборвала пронзительная мелодия – кто-то отчаянно трезвонил в дверь. Света нехотя вылезла из уютного кресла и потопала в прихожую. Кого это нелегкая принесла в столь ненастный день?
Она ужасно не любила резкие звуки: обычный дверной звонок заставлял ее вздрагивать, а надрывающийся телефон был худшим из наказаний. Даже пылесос, и тот она выбирала по принципу бесшумности – готова была прилично переплатить, лишь бы этот пожиратель домашнего сора потише гудел…
Звон не прекращался до тех пор, пока Света не отперла дверь и не смерила отнюдь не ласковым взглядом гостью – у порога, старательно отряхивая лиловый зонт, стояла ее лучшая подруга Наташка Рыжикова, иначе именуемая Рыжая Напасть. Данное прозвище девушка заслужила не только за фамилию и прическу, но и за почти фантастическую способность втягивать друзей в различные авантюры. Синеглазая, с беспорядочно торчащими во все стороны короткими огненными волосами, жизнерадостная непоседа Наташка никому не давала жить спокойно, потому что искренне считала, будто иначе планета остановится.
