Бескрайний осенний небосвод заволокло
мрачными кучевыми тучами, закрывая его
насыщенную синь. Крупными пушистыми
хлопьями повалил снег. Он плавно ложился
на улицы, здания и деревья, укрывая их
роскошным белым покрывалом. В одно
мгновение стало темнее.
Разрывая рыхлый белоснежный полог,
плотно укрывавший промёрзшую землю,
внезапно разбушевалась метель. Она
яростно швыряла колючие частички в
спешащих людей, заставляя их опасливо
прикрывать глаза и торопливо искать
надёжное укрытие, где бы переждать
непогоду.
В неподалёку расположенной больнице,
у украшенного лёгкой изморозью окна,
замерла тонкая девичья фигура. Оставаясь
незаметной для суетливо бредущей по
своим делам разношёрстной толпы, девушка
равнодушно наблюдала за бесчинствами
непогоды.
Её отрешённый взгляд вдруг скользнул
по стеклу и остановился на изломанных
тёмно-серых ветвях сухого дерева. Они
тихонько скреблись по влажным от мокрого
снега окнам, стряхивая пушистый саван,
напоминая протянутые в исступлённом
отчаянии человеческие руки.
Девушка вдруг пылко подняла руку и с
затаённой надеждой прикоснулась к нему.
Но её прозрачная ладонь прошла сквозь
стекло и ветку и упала вниз, безвольной
плетью повиснув вдоль тела. С пухлых
губ сорвался надрывный вздох. Она
порывисто обернулась, останавливая
свой взор на противоположной стороне.
Там, у дальней стены, на функциональной
кровати, подключённая к нескольким
аппаратам с плотно закрытыми глазами,
находилась пациентка. Её бледные, слегка
запавшие щёки выглядели серыми, особенно
в сравнении с кипенно-белым постельным
бельём.
Из хорошо очерченных приоткрытых белёсых
губ выходила тонкая прозрачная трубка.
Безвольно лежащее тело не подавало
признаков жизни. Даже грудь вздымалась
за счёт работы многочисленных приборов.
Тихий звук техники казался единственной
нитью, связывающей его с жизнью.
Прозрачная девушка плавно покачнулась,
отходя от окна, и неторопливо поплыла
к кровати. Она остановилась возле неё,
протянула ладонь к пострадавшей и
бережно погладила её по длинным
светло-русым волосам. На её губах возникла
болезненная усмешка.
— Да, вот это мы с тобой попали, —
прошелестела вдруг девушка. — Не ожидала
я такого. — Синий взгляд скользнул по
безучастному лицу лежащей. — Хотя я
вообще ни о чём не подозревала...
— Можно подумать, что если бы знала, то
не бросилась бы спасать того человека,
— внезапно раздавшийся насмешливый
голос из угла комнаты грубо прервал её
тихую беседу. — Ну что, ты уже подумала
над моим предложением?
Его слова мгновенно отозвались в ней
неистовым гневом. Тонкие ладони
непроизвольно сжались в кулаки. Девушка
медленно обернулась. Её взгляд запылал
от ярости, глядя на высокого темноволосого
мужчину. В глубине её глаз отразилась
жгучая неприязнь.
— Не думала, что кто-то не в состоянии
понять всё с первого раза, — зло бросила
она и едко добавила: — Что ж, повторюсь:
моё решение останется неизменным. —
Жёстко отрезала девушка и презрительно
оглядела его. — Удивительно, что после
стольких лет охоты ты так не смог изучить
меня и даже на что-то надеялся?
— Тебе придётся смириться, — равнодушно
пожал он плечами и, не приближаясь к
ней, прошёлся по комнате. — Неужели не
устала от всей этой обстановки?
— По мне лучше всю вечность провести
здесь, чем добровольно расстаться со
своим телом, — ответила девушка,
настороженно следя за ним и не сводя с
него подозрительного взгляда. — Да и
будь у тебя на меня права, как говоришь,
то ты бы не спрашивал, а просто забрал
бы меня. — Едко заметила она. — Вот
только не надо считать меня дурой и
вешать лапшу на уши.
— Ты можешь думать о чём хочется, но
истина одна, и она в том, что ты принадлежишь
мне, — заверил её мужчина. — Совсем
скоро я тебя заберу. — Торжествующе
сообщил он, откинул длинный плащ и
насмешливо продолжил: — Просто у меня
возник такой каприз: хочется, чтобы ты
пошла со мной по собственной воле.
— Мечтать не вредно, — фыркнула девушка
и скользнула взглядом по своему беспомощно
лежащему телу. — Но с тобой я в любом
случае добровольно не пойду, потому что
с незнакомыми подозрительными личностями
ходить небезопасно.
Он остановился напротив неё и принялся
заинтересованно разглядывать изящную
девичью фигуру в длинном белоснежном
одеянии, напоминавшем рубаху с широкими
рукавами. Его тёмный изучающий взгляд
внезапно столкнулся с насыщенно-синим.
Девушка сердито поёжилась от неприятного
чувства оценивания и невольно посмотрела
на него. Заметив столь откровенное
внимание с его стороны, она горделиво
выставила подбородок, одаривая незваного
гостя пренебрежительным взором.
Видя такое демонстративное неповиновение,
мужчина вдруг громко расхохотался,
запрокидывая назад голову. Казалось,
его не только совершенно не разозлило
её нарочито неуважительное отношение,
а даже, напротив, подняло настроение.
Ей неожиданно до ужаса захотелось
стукнуть его чем-нибудь тяжёлым, чтобы
прервать это безудержное веселье и
привести в себя. Ей никак не удавалось
понять, как можно быть настолько циничным
и смеяться над беспомощным человеком
в подобной ситуации.
— Знаешь, а ты нравишься мне всё больше
и больше, — утирая глаза от выступивших
слёз, пробормотал он. — Пожалуй, дам
тебе ещё три дня, а после... Думаю, ты и
сама понимаешь, что будет после.
Для неё это стало последней каплей.
Девушка резко повернулась к нему спиной,
откровенно показывая, что ей неприятно
их общение, и на миг прикрыла глаза,
слушая постепенно затихающий смех. Она
порывисто склонилась к телу и судорожно
сглотнула.
— Что мне теперь делать? — сорвался с
губ исступлённый шёпот. — Всего три
дня... У меня осталось лишь три дня
свободы. — Страх медленно заковывал её
в ледяные кандалы безысходности. — Как
мне вернуться? Как снова стать человеком,
а не полупрозрачной сущностью?
Девушка впилась полным отчаянной надежды
взглядом в своё тело, но на бледном
безучастном лице не отразилось ни одной
эмоции. Безмятежно лежащие на щеках
длинные тёмные ресницы ни на мгновение
не дрогнули, продолжая скрывать синь
глаз.
— Мы должны стать одним целым, как
прежде, — обречённо воскликнула она. —
Иначе случится что-то плохое... Я чувствую
это.
Девушка пылко склонилась к собственному
телу и уткнулась в него головой, прерывисто
всхлипывая. Она порывисто обняла его
прозрачными руками и крепко прижалась.
Но оно, словно отвергая, равнодушно
продолжало лежать, не подавая никаких
признаков жизни.
Ей не на кого было надеяться, но осознание,
что, по сути, никто больше не переживал
за неё, не находился рядом, — и вовсе
сковало все члены холодом одиночества.
Даже несмотря на то, что сейчас она
являлась лишь бестелесным духом, каждая
её частичка ощущала зябкость происходящего.
