От автора
Если вы думаете, что в Лондоне живут законопослушные люди, которые едят по утрам овсянку, ровно в пять вечера пьют свой сладкий чай с молоком, денно и нощно молятся за здоровье своей королевы, ох, извините, теперь короля, то вы глубоко ошибаетесь.
По данным лондонской полиции каждый год почти в десятимиллионном городе совершается примерно миллион только зарегистрированных преступлений, то есть примерно сотня на каждую тысячу ее благопристойных жителей. Самым опасным районом города оказался Вестминстер, и не потому, что там находится Британский парламент, Букингемский дворец и о, боже, одноименное аббатство с собором, а потому что туристов слишком много, которые постоянно ходят туда-сюда, раздражая местных жителей и гостей британской столицы. А дальше по списку идут Кенсингтон и Челси – самый престижный район столицы и даже, расположенный в тишине сада епископов и Ботанического сада, Фулем, где вполне благородные фанаты футбольных “Челси” или “Фулхэма” могут отнять у вас не только кошелек, но и жизнь. Словом, “trick or treat”, джентльмены, и не очень.
Нет, конечно, не все так мрачно в британском королевстве, как на картинах Фрэнсиса Бэкона или Уильяма Блейка. Есть в британской столице и тихие районы, где жизнь течет себе так неторопливо и провинциально, словно за окном викторианские времена, как например, в Гринвиче. Да-да, именно там, где находится Королевская обсерватория и где постоянно взлетают и садятся самолеты в аэропорту Сити. Судите сами…
"Убийство на Крумс Хилл" – первый из серии рассказов об Алексе Руке – старшем инспекторе Управления по борьбе с особыми преступлениями боро Гринвич.
События, описанные в этой книге, являются художественным вымыслом. Упоминаемые в ней имена и названия – плод авторского воображения. Все cовпадения с реальными местами, названиями и именами людей, ныне здравствующими или покойными, случайны.
Миссис Аддерли, как обычно, поднималась по Крумс Хилл – одной из старейших лондонских улиц, тянущейся вдоль восточной стороны Гринвичского парка по направлению на север, где находился магазин Хаузера и, самое главное, где на углу Кейд-роуд и Дженерал-Вулф-роуд проживала ее давняя подруга миссис Чиверс. Немного кривая улочка Крумс Хилл постоянно поднималась верх и, хотя она была не слишком длинной, буквально не больше мили, с каждым годом подниматься становилось все труднее и труднее.
Ее муж, мистер Аддерли, начинал работать здесь, уже после того, как большая обсерватории частично была переведена в замок Херсмонсо в Восточном Суссексе, и даже успел застать открытие здесь нового планетария, но вот с тех пор она одна.
В магазин Хаузера она ходила уже более пятидесяти лет, чтобы купить продукты для воскресного обеда их с мужем традиционного блюда – жаркого из цветной капусты и картофеля, непременно сорта Кинг Эдвард. Когда был еще жив мистер Аддерли, то она добавляла туда холодного мяса, а сейчас вполне обходится без него. Да и овощи сейчас все больше привозные из Индии и Китая, но магазин Хаузера пока держится. После магазина она непременно заходила к миссис Чиверс, и за чаем, они долго вспоминали свою прежнюю жизнь. А потом она возвращалась домой с тяжелой сумкой по улице Крумс Хилл, только идти теперь было гораздо легче с горки вниз, мимо все той же обсерватории мистера Аддерли, мимо аккуратных домиков, называемыми сейчас модно таунхаусами и католической школы Святой Урсулы.
Ну, вот она и дома. Миссис Аддерли поднялась по ступенькам и присела на открытой веранде, чтобы хоть немного перевести дух. Поднявшийся, как обычно к ланчу, ветер играл открытым окном на втором этаже: ох, уж эти новые соседи, сколько их поменялось с тех пор, как не стало мистера Аддерли. Наконец, она с трудом поднялась и направилась в прихожую, вынула из сумки купленные продукты, и решила, немного прилечь отдохнуть, но проклятое окно сверху продолжало играть свою унылую мелодию. Сколько можно этим молодым людям повторять, что здесь вам не Париж и не Берлин и никогда не следует забывать закрывать в доме окна и балконы.
Когда был жив мистер Аддерли, то весь второй этаж принадлежал им, но с тех пор, как она осталась одна, то по совету миссис Чиверс она стала сдавать его, надеясь на доброе соседство, но так было далеко не всегда. На второй этаж ввела отдельная лестница из внутреннего двора дома, но с годами она все реже ею пользовалась, разве что, когда показывала комнаты новым жильцам. Еще она долго не могла там находиться, потому что все напоминало ей о счастливой жизни с мистером Аддерли. У них с мужем никогда не было детей, но все равно они всегда были счастливы вместе за почти пятьдесят лет их совместной жизни. Еще после того, как она осталась совсем одна, то находила утешение в том, что любила возиться в их небольшом дворике, превращенном ими в настоящий сад. Многие деревья и кустарники еще высаживал ее муж, когда они только здесь поселились, как вот эти яворы и ясени, которые защищали дом от пронзительного ветра со стороны Темзы. А вот плющ муж не любил, за то, что тот норовил по деревьям забраться к ним в дом и высадил под сенью ясеня кусты голубой гортензии и будлеи, и когда поднимался сильный ветер, всегда волновался: как там моя бабочка, не улетела ли? А вот она больше всего любила садовые георгины и трепетно ухаживала за своей Dahlia Varietie, как иные не следят за любимыми внуками.
Ну и конечно, ее розы. Прямо от входной калитки к дому вела дорожка, по обеим сторонам которой были высажены розы: с одной стороны – белые, а с другой – алые и, когда они зацветали, то мистер Аддерли смеялся, что опять в Лондоне началась война Йорков с Ланкастерами. Как бы то ни было, но на буйное цветение роз в доме Аддерли приходила любоваться вся улица Крумс Хилл. А сейчас редко, кто приходит и не потому, что она неохотно открывает входную калитку, а потому, что приходить просто некому, ну разве что, миссис Чиверс.
Миссис Аддерли вышла в дворик и направилась к лестнице, которая вела прямо на второй этаже. Она с трудом поднялась почти до середины и перед ней, как на ладони открылся, соседний дом, где миссис Бентон хлопотала возле клумбы с лилиями. Нет, она – женщина довольна приятная во всех отношениях, но вот ее дети… Правду говорят, дети должны быть видны, но не слышны, а у миссис Бентон все обстояло как раз наоборот. Иногда казалось, что их у нее пятеро или шестеро, хотя на самом деле – только двое, но их голоса были постоянно слышны, как у взлетающих самолетов в аэропорту Сити на другой стороне реки. Но все же – соседи, и миссис Аддерли чинно кивнула ей головой.
Оказавшись перед дверью, миссис Аддерли осторожно постучала, и когда в ответ отозвалась только тишина, она негромко позвала: Мистер Тоунтон. Беспокойный сосед снова ничего не ответил, и она повторила: Мистер Тоунтон, закройте, пожалуйста, окно! С этими словами она слегка дотронулась до двери, и та неожиданно открылась.
