Красивая черноволосая японка лет тридцати стояла в углу гостиничного номера и, закрывая собой маленькую девочку, со страхом смотрела на обступивших ее мужчин в камуфляже. А Кояма Акено смотрел на нее.
Двенадцать лет войны. Двенадцать лет два великих клана уничтожали друг друга. Двенадцать лет крови, боли и бессмысленных смертей. Закончились. Почти. Надо лишь убить девочку, последнюю в правящем роду, и с ее смертью клан противника перестанет существовать. Еще одна смерть, и за нее даже мстить не будут – уж больно долго длится эта война. Перелом в ней произошел четыре года назад, когда им удалось уничтожить род Кану, заведующий всеми военными вопросами в клане, и практически вырезать род Докья – правящий род клана Докья. После чего началось планомерное уничтожение клана противника. Им толком и ответить было нечем. На том островке, кроме двух родов, сидели еще и основные силы клана. Но клан Докья не зря считался великим, еще четыре года шла та война, и за это время клан Кояма потерял еще и род Аэдхо.
И вот сейчас он смотрит на ту, чьей смерти ждут столь многие. И не только в его клане. Всего одна смерть… всего одна, и все… Ему даже не надо лично ее убивать. Один кивок, и его люди утащат эту парочку в машину, которая и отвезет их в последний путь. Женщина вон все понимает – столько тоски в глазах. Она, наверное, с радостью умрет, если это хотя бы отсрочит приговор для ее дочери. Только нет в ее глазах надежды. А вот девочка, из-за которой они сейчас здесь, выглядывающая из-за спины матери, всего лишь боится. Обычный детский страх перед неизвестными людьми, вломившимися в дом. Она даже не понимает, что ее ждет. Не осознает… хотя, может, это и к лучшему.
Всего одна смерть…
– Господин? – обратился к нему мужчина, заглянувший в комнату. И продолжил, когда наследник обернулся на голос: – Ваш отец уже здесь.
– Понял. – И, постояв на месте еще немного, бросил своим людям: – Ждите.
Отца он встретил у лифта.
– Ну что, сын, – вышел Кента из кабины, – из здания не ушел никто. Теперь можно с уверенностью говорить, что это тот самый ребенок.
Да, шанс на подмену был. Мизерный, но был. Правда вскоре всплыла бы, но война-то продолжалась бы.
Пройдя по коридору и зайдя в комнату, Кента остановился перед женщиной и ее дочерью.
– Пощадите ее, – без всякой надежды произнесла мать.
На что глава Кояма не обратил никакого внимания. Даже тени сомнений не увидел сын на лице отца. Но это и понятно. Две жены, брат, жены братьев…. Слишком многих помнил Кента. Слишком.
– Вот ты, значит, какая, наш билет к миру, – произнес он задумчиво. – Действуйте, – кивнул он одному из мужчин, стоявших в комнате.
И Акено не выдержал.
– Стойте. Отец, выйдем на минуту.
Глянув с удивлением на сына, кивнув тому же мужчине, он вышел вслед за Акено в коридор.
– Старик… – начал наследник неуверенно. – Можешь считать меня слабаком, но я устал от этой войны.
– Ну почему же, все мы устали, – не понял Кента.
– Я устал от смертей, – продолжил Акено. – Я знаю, что такое «надо», и если «надо», и дальше буду убивать. Но эта девочка…. Отец, сделай что-нибудь.
– А? – Глава клана в этот момент был довольно сильно обескуражен.
– Пощади ее. Придумай что-нибудь. Она же всего лишь ребенок и в полной нашей власти. Неужто ничего нельзя сделать?
– Сын, – произнес Кента немного даже удивленно. – А что тут еще можно сделать? Она последняя. Пока она жива, ее клан просто не может закончить войну. А после той ночи этого не можем сделать и мы. Да я и не хочу этого делать. Клан Докья должен быть уничтожен.
– Демоны, старик. Ты же умный, придумай уже что-нибудь.
– Да что тут придумаешь? Как вообще можно уничтожить последнюю из рода, чтобы наступил мир, и при этом не убивать ее?
– Я знаю, – осенило наследника.
– Да? – усмехнулся Кента. – Ну поделись со мной своей гениальной мыслью.
– Удочерение.
– Удо… – начал саркастически глава. И замолчал.
– Принятие в род, – давил сын.
– Э-э-э, постой, – поднял руку старший Кояма. – Постой. – И так, с поднятой рукой, и задумался. – Все демоны христианского ада, – пробормотал он наконец. И, опустив руку, продолжил: – Технически… да, это возможно. Но ты представляешь, как это всколыхнет клан? Не только наш род понес большие потери. Очень многие хотят ее смерти. Вот что ты, например, скажешь своему двоюродному брату?
– Нибори? Да уж найду что.
– Пусть так, – сказал Кента иронично. – Но… мне весь список привести? Ты для каждого найдешь свои слова?
– Вот поэтому я к тебе и обращаюсь. Ты глава, придумай что-нибудь.
– А если я не хочу?
– Отец…
– Не спорю, вариант хороший, но не идеальный. Мне не нужны брожения в клане.
– Да не будет никаких!.. – резко оборвал себя Акено. – Не будет никаких брожений. Всем плевать, как эта война закончится. Лишь бы нашей победой.
– Это довольно необдуманные слова, – нахмурился глава клана. – Недостойные наследника.
– Подумай о камонтоку Докья, отец.
– А что о нем думать? При твоем плане ее детям он не достанется.
– Но иметь в семье, в роду… да во всем клане человека, способного чуть ли не с того света поднять…
– Заманчиво, – кивнул отец сыну. – Но это всего лишь на одно поколение, а проблемы в клане, которые она вызовет своим существованием… точнее, тем, что мы ее не убили, могут перекинуться и на следующее.
– Я тебя прошу, отец. Пожалуйста…
Поджав губы на слова сына, Кента задумался. Если он пойдет ему навстречу, проблемы будут. Однозначно. Но не такие глобальные, как он тут расписывает. Все же сын во многом прав. Просто, как ни крути, убрать девчонку будет проще всего. С другой стороны, если он поступит по-своему, то как бы это не принесло проблемы уже конкретно в их семью. Акено не забудет. Не так уж часто он просит, а уж в таком серьезном вопросе впервые… Что ж, если подумать, ему найдется что сказать клану. Плюсы от именно такого исхода войны несомненно имеются. Например, международная слава сильных, упорных… бла-бла-бла и так далее, но, главное, еще и милосердных. И умных, что уж тут. А ведь это только то, что на поверхности. Может, даже… ну а что? Может, даже лет через десять они смогут заключить договор с третьей страной.
Но и соглашаться так просто он тоже не имеет права. Акено должен запомнить этот момент. Полностью осознать важность каждого его решения. Решения наследника. Ничто в этой жизни не дается даром. И как бы ему это ни претило, что бы сын потом ни думал о нем, Кента должен сказать это. Ведь когда-нибудь он займет место отца. И не факт, что отец при этом будет еще жив.
– Ты мне должен, Акено, – произнес Кента жестко. – Я сделаю, как ты желаешь. Помогу. Но ты будешь мне должен. Такую же услугу.
