Сегодня пришла рецензия на мою новую книгу. Оказалось, что редактору снова не понравился сюжет. До чего же мне стало обидно, черт возьми! Ох уж эти напыщенные идиоты, считающие себя мудрецами. Как же я их ненавижу! Однако, без них никуда. Не настолько я богат, чтобы самостоятельно издаваться. Не нажил за свою жизнь ни копья. Что ж, не я один.
Однако книга все никак не выходила из моей головы. Так хотелось поехать и настучать этому тупице по голове, что я едва сдерживал себя от этого. Никто не понимал смысла моей чертовой писанины. Возможно, в ней и не было никакого смысла, но я так не считал. Мне казалось, что я пишу довольно реалистичные для нашего времени книги. Я осознавал, что мое мнение никого не волнует, ведь в наше время правили лишь деньги, а мнения людей летели ко всем чертям. Люди не понимают, в чем состоит искусство. Они считают уродливое прекрасным, а прекрасное – уродливым. В этом состоит их главная глупость. Они читают книги, но не вдумываются в слова. Люди хотят казаться интеллигентными, умными, воспитанными, но только спусти их с цепи – и они начинают вытворять такое, что просто мурашки по коже. Да, такие вот люди, и их уже не изменить. Жизнь сделала свое. Осталось лишь следовать тому пути, который уготовила судьба. Люди искренне верят в это. Поэтому и ведут себя, как ослы. Никто им не указ. Они и сами не знают, чего хотят от жизни.
А вот мне нужна была самая малость – небольшая слава талантливого писателя. Талант у меня, несомненно, есть, но никто его не замечает. Что ж, это пока. Может, после смерти кто и вспомнит меня. Многих великих людей мир узнал лишь после их смерти. Глупо это, однако. Человек при жизни старался, из кожи вон лез, а ему так отблагодарили. Поставили памятник из слов, наполненных горечью, и ни одной улыбки. Сотни кладбищ приняли к себе великих деятелей культуры. Но нужна ли людям культура? Едва ли! Полный стакан! Вот, что им нужно.
Через несколько дней мне предстояла встреча с редактором. Я надеялся, что книга, которую я написал несколько месяцев назад, заинтересует его. Хотя я уже не мог положиться на удачу. После семи провалов это было бы чудом. А чудес в наше время не бывает. Разве что таких, которые по горло наполнены дерьмом. Но поговорить стоило. Мне нужны были деньги. Если я заключу контракт, меня ждет гонорар. Да, в наше время они небольшие, но, тем не менее, на мою скромную жизнь мне бы хватило. Стоять за барной стойкой мне порядком надоело. Слишком много людей и их проблем. Постоянно приходят и начинают ныть. Это меня больше всего донимает. Хочу тишины и покоя. Моя мечта – небольшая квартирка, мое кожаное кресло и пишущая машинка. С каждым днем я все реже и реже вижусь с ними. Но, надеюсь, скоро это время пройдет, и я с головой окунусь в работу. В конце-концов, в чем состоит счастье? Для меня – это рюмка доброго коньяку, и чистый лист бумаги. Больше ничего.
После небольшого монолога со своей душой я поднялся с кровати, на которой недавно мирно спал, умылся и наскоро поел. Сегодня я встречался со своими товарищами в баре. Мы отправляли Джона. Нет, не в армию, жениться. После тридцати лет холостой жизни он решил, наконец, взяться за голову. Что не могу сказать о себе. Я продолжал в том же духе, и не собирался менять свое мнение. Да, однажды мне предстояло создать семью, жениться, завести ребенка. Но я не очень верил в это. Я был создан для другой жизни. Не было человека, на котором бы я хотел жениться. Все сплошные шлюхи и бабы, нуждающиеся в деньгах. К сожалению, со своей работой я не мог дать им столько денег, сколько бы им хотелось. Я скромно жил, соблюдая гордое одиночество. И это меня устраивало. Я не видел себя семейным человеком. Я никогда не хотел детей. Для меня важнее всего этого было искусство. Я уже был женат на своих книгах. А чтобы работать над ними, мне нужен был покой. Мои друзья меня не понимали, как и большинство моих знакомых. Смеясь надо мной, они доказывали мне, что будет еще в моей жизни человек, пленивший мое сердце. Но я смеялся им в ответ. Я не нуждаюсь в людях. В этом вся истина. Я одинокий волк. Так было всегда и я надеюсь, что так будет всегда.
Надев свой лучший костюм и обув немного потрепанные туфли, я засунул деньги и сигареты в карман, и вышел на улицу. По дороге лился поток машин. Это было словно какое-то наваждение. Каждый ехал куда-то по своим делам, не замечая ничтожество бытия. Никто не обращал внимания на проезжающие мимо машины, и упорно следовал своей цели. Поток лился, разрастался, и в конце-концов, иссякал. Однажды люди все же оказывались в своих постелях, и задумывались о жизни, о своих проблемах, о проблемах своих родных и близких. У каждого были такие люди. А у меня не было. Разве что Джордж. Мой лучший и единственный друг. Мы дружили еще до армии, а потом попали в одну часть и служили вместе во Вьетнаме. Много повидали за свою жизнь. Потеряли многих товарищей. Но все равно мы оставались радостными и счастливыми стервецами. Из всей нашей шайки только я и Джо были холостяками. Джон и Дэвид уже обрели своих принцесс, став их принцами на белых лошадях жизни. Хотя Дэвид не особо радовался этому. Как-то раз он признался мне, что зря женился. Правда, тогда он был немного «под шафе», и наутро забыл об этом. Но все равно я его понял. Одному лучше. Может, кто-то и не согласится со мной, но я думаю именно так. Одиночество укрепляет моральные принципы. И, признаться, у меня их довольно много. Гораздо больше, чем полагается.
Я немного прошелся по тротуару, надышался свежего воздуха, смешанного с запахом выхлопных газов, и поймал такси. Сказав адрес, я откинулся на спинку сидения, и уставился в окно. По улице сновали люди, спешили куда-то по своим очень важным делам, состроив серьезные мины, и лихорадочно сжимая сумочки и портфели, служители жизни шагали на работу, в суд, в кино. Многие из них и не подозревали, что сейчас творится за океаном. Никто не знал, как живется в Европе или Азии, или Африке. Они были ничего не подозревавшими гражданами США, закрытыми в своей стране, ничем, собственно, не интересующимися. Их занимали только деньги. Взгляды мужчин скользили по обнаженным ногам женщин, которые и не подозревали, что их сканируют, словно рентген. Атрофировавшее общество, что сказать! Да мне вообще лучше молчать. Ведь меня занимают те же самые деньги, которых у меня нет, женщины, которым не нужен я, и то, полон ли мой стакан. Все творческие люди фанатики, алкоголики или, того хуже, наркоманы. Я больше отношусь к алкоголикам. Я люблю выпить, а еще лучше – напиться. Наркотики меня не вдохновляют, а фанатиком я не могу быть. Во всяком случае, в религии я держусь одной веры. Я атеист в самой крайней степени тяжести. В наше время правит лишь одна религия. Время царствования церкви прошло. Теперь всем управляют деньги.
