Павел Басинский[1]
«Русское поле» – Уфа
(Уфимская литературная критика. Сборник литературно-критических статей и очерков. Выпуск 1. Уфа: РИО РУНМЦ МО РБ, 2003. Тир. 50 (пятьдесят) экз.)
А вот это уже «фактическое» (как говорил булгаковский профессор Преображенский) возрождение. Когда, будучи аспирантом, я занимался историей русской критики конца XIX-начала ХХ веков, то был поражен обилием критиков в Казани, Астрахани, Омске и так далее. Причем писали они не о своих соседях по улице, а о Чехове, Горьком, Мережковском. В советские годы провинциальная критика была сведена на нет. Провинциальный критик мог реализоваться как критик, только переехав (именно переехав) в столицу. Так было со всеми. Пример: Чупринин и Курицын. Что между ними общего? Оба приехали из провинции и как критики реализовались здесь. Только так быть и могло. Есть исключения – Валентин Курбатов в Пскове, Михаил Петров в Твери. Но чего им это стоило!
Сборник критики, выпущенный в Уфе, – это замечательно! Названия статей примерно такие: «Наш ответ “магическому реализму”».
Анна Кузнецова[3]
«Уфимская литературная критика-2»
(Сборник литературно-критических статей и очерков. Автор-составитель Э.А. Байков. – Уфа: ЕврАПИ; РИО РУНМЦ МО РБ, 2004)
Первый выпуск экзерсисов башкирского критика, пишущего под разными псевдонимами, был принят П. Басинским за «фактическое возрождение» провинциального критического творчества, невозможного в советскую эпоху («Октябрь», 2004, № 2). Байков-Ханов (и пр.) широк настолько, что включил в сборник и реплики на свое творчество: «Как ни крути, Эдуард Байков со всеми своими псевдонимами – единственный постоянно освещающий русскоязычную республиканскую литературу и потому вполне может дезориентировать молодых авторов, а то и сломать чью-то хрупкую литературную судьбу <…>» – Юрий Горюхин.
Сергей Беляков[5]
«Байков, Ханов и другие»
«Когда Мы вышли вечером в сад,
То луна, устыдившись ничтожества своего,
Спряталась в тучи,
И птицы замолкли, и ветер затих,
А Мы стояли – великий, славный, непобедимый,
Подобный солнцу, и могучий…»
Леонид Соловьев. «Возмутитель спокойствия»
(Уфимская литературная критика. Выпуск 2: Сборник литературно-критических статей и очерков. / Авт. – сост. Э.А. Байков. – Уфа, 2004.)
Этот сборник уфимский писатель и литературный критик Эдуард Байков (он же Виктор Ханов) сам составил, сам отредактировал, сам набрал на компьютере и сам сверстал. Неудивительно, что добрую половину сборника составляют статьи самого Ханова-Байкова, а также отзывы других авторов о нем. Вот некто Александр Леонидов пишет: «Феномен Байкова, аналитика которого идет впереди, в авангарде человеческой мысли… как особый фактор влияния на сознание людей… его крапивно-жгучие публикации в центральной прессе и вдумчиво-страстный анализ социального бытия в уфимских изданиях требуют особого осмысления…».
Что ж, попробуем осмыслить. Ханов-Байков, если верить тому, что написано в этой книжке, является едва ли не единственным литературным критиком в русскоязычном секторе литературного мира Башкортостана. Его творчество распадается по меньшей мере на три направления. Во-первых, Эдуард Артурович – писатель-фантаст, глава литературно-творческой группы «Фантастика Башкортостана». По словам Юрия Горюхина, автора единственного ругательного отзыва, помещенного составителем в книгу то ли из стремления к объективности, то ли из непомерного самолюбование (пусть ругают, но ведь не кого-нибудь, а меня!), Байков пишет: «фантазийную беллетристику, щедро сдобренную мистикой, весьма подозрительной эротикой и «чикатиловскими» смертоубийствами». Впрочем, прозы г-на Байкова я в глаза не видел, а потому сказать мне на эту тему нечего.
Другое направление творчества Ханова-Байкова представлено многочисленными рецензиями на произведения башкирских писателей, которые он публикует в местных периодических изданиях. О характере этих рецензий можно судить хотя бы по такой цитате: «Повесть Бату Тухватовича (Сиразитдинова) вновь воскрешает в нашей памяти нерушимый образ народного героя. Автор, глубоко изучивший исторический материал той эпохи, неоднократно посещавший памятные места, где проходил скорбный путь Салавата Юлаева, мастерски воссоздал картину последних дней жизни героя». Не все рецензии уфимский критик пишет столь ходульно, не везде ему удается создать такую ударную концентрацию штампов на один абзац текста, но поверьте: елейно-благодушных рецензий у него немало. В особенности автору удается лесть по адресу местных литературных изданий. Так оказывается, что литературный журнал «Бельские просторы» «как по качеству исполнения и оформления, так и по содержанию… превосходит своих немногочисленных собратьев на постсоветском пространстве… Прекрасная полиграфия, качественная бумага, цветные иллюстрации… Приличным выглядит и уровень авторов…». Особенно отрадно за качество бумаги. По сравнению с ним уровень текстов, на этой бумаге напечатанных, большого значения, надо полагать, не имеет.
И все же есть в книге несколько статей, позволяющих говорить о том, что есть на свете и подлинный, настоящий Байков, автор честных, явно не конъюнктурных произведений. Истинный Байков – это интеллектуал-почвенник, апологет русского реализма, враг западничества, американизма, постмодернизма и рок-музыки. Многие примечательные мелочи позволяют безошибочно определить его место в нашей, до сих пор разделенной на враждующие лагеря литературе: говоря о толстых журналах, он в первую очередь указывает «Наш современник» и «Москву», а «Знамя» и «Октябрь» плетутся в конце списка, перед самым хвостом многоточия. Список «гениев» для Ханова начинается Бондаревым и Беловым, а заканчивается Лимоновым и Прохановым (да, это интересные, талантливые писатели, но важно, что ни одного имени из «либерального» лагеря Байков принципиально не называет).
