Николай Голь - Ух и друзья

Волчонок по прозвищу Ух, проживающий по адресу Старое Логово, слева от Большой Черёмухи, что на берегу Быстрого Ручья, сидел дома и поскрипывал зубами от обиды. Вообще-то при рождении его назвали иначе. Так уж водилось в их семействе, что старшим сыновьям всегда давали имя Волчок. И папа его звался Волчок, и дедушка, и прадедушка. Традиция. Но волчонок, который сейчас поскрипывал зубами, с младенчества повсюду совал свой нос, удивлялся увиденному и говорил: «Ух!» Зимой он прыгал в прорубь и удивлялся: «Ух! Какая вода холодная!» Летом заглядывал в пчелиное дупло и потом плакал: «Какие пчёлы злые! Ух!» Весной забирался в берлогу к не проснувшемуся толком Медведю: «Ух ты!» Осенью – «Ух ты!» – придумывал ещё что-нибудь новое. Потому-то и пристало к волчонку прозвище Ух, а Волчком его называли редко, почти никогда не называли.

Так вот, в тот день, о котором идёт речь, Ух сидел дома и поскрипывал зубами от досады. Обижаться было на что: с ним никто не хотел дружить. Даже разговаривать никто не желал. Оставалось только беседовать со своим Внутренним Голосом.

– Это что же это такое получается? – промолвил волчонок безмолвно, потому что Внутренний Голос всё понимает без слов. – Стоит только выйти прогуляться, как зайчихи начинают кричать: «Все по домам! Запирайте щеколды! Помните про Красную Шапочку!»

– Успокойся, – сказал Внутренний Голос. – Ты ведь Красную Шапочку не обижал?

– И не думал даже! – воскликнул Ух. – Мне мама не велела!

– Вот видишь! – поддержал его Внутренний Голос. – Ты тут ни при чём.

– Ну, хорошо, – немного успокоился волчонок. – А зачем курицы пугают цыплят, напевая им перед сном: «Придёт серенький Волчок, тебя схватит за бочок?»

– Мало ли волчат на свете? И все, как один, серенькие. Зачем обязательно принимать колыбельную на свой счёт?

– А почему Кролику Морковкину родители запретили со мной в Быстром Ручье купаться? Это несправедливо! Помнишь, как он плакал на ветвях Большой Черёмухи? И кто его оттуда снял?

– А кто туда Морковкина закинул? – спросил в ответ Внутренний Голос и смолк.

«Ну, хорошо же! – подумал волчонок. – Вы ещё узнаете, сколько от меня пользы. В следующий раз закину Кролика повыше. Чтобы даже Медведь, главный наш спец по чрезвычайным ситуациям, ничем помочь не мог. И опять Морковкина сниму. Тогда все поймут, кто здесь настоящий герой!»

– Пора бы тебе перестать быть маленьким, – вновь вступил в разговор Внутренний Голос.

– Как это – перестать? – огрызнулся Ух. – Маленький большим ни с того ни с сего стать не может.

– Ну-ну, – с сомнением хмыкнул Внутренний Голос на прощание и прекратил разговор.

Волчонок печально вздохнул. Никто и знать не желает, как он хочет всем помогать, как мечтает сделать Настоящее Доброе Дело. Вот он какой. Подойдя к зеркалу, Ух широко улыбнулся. Отражение сверкнуло на него зловещим оскалом, и он испуганно отпрянул в сторону, с грохотом опрокинув стул. Ой-ой-ой! Такому лучше на дороге не попадаться. Особенно в безлюдном месте.

Волчонок сел на краешек перевёрнутого стула. Грустно как-то всё получается, неловко, неудобно. Пересел на диван. А вот так – и ловчей, и удобней. Вполне нормально. И что это я на себя шиплю?

– Это не ты шипишь, – поправил Внутренний Голос.

– Не я? А откуда же тогда это: «Ш-ш-ш! Щ-щ-щ!»?

Шипение становилось всё явственней, всё громче, всё ужасающей. Ух огляделся. Никого не было видно. Пугающий звук доносился из-за раскрытого окна. Казалось, огромный удав обрушивает каскад шипящих согласных, готовясь наброситься на загипнотизированную жертву. Сейчас он вползёт в комнату и – ух!..

– Беги! – крикнул Внутренний Голос.

Ух сорвался с дивана и молнией вылетел на улицу.

– Ш-ш-ш! – вот первое, что услышал волчонок, оказавшись снаружи. – Мне страш-ш-шно!

Ух поднял глаза навстреч-ч-чу ш-ш-шипенью и увидел на ветвях Большой Черёмухи, там, где обычно приходилось рыдать Кролику Морковкину, огромный воздушный шар. Ух! Его бока вздымались и опадали, словно от тяжёлого дыхания. Точнее говоря, шар был не совсем шар: казалось, кто-то сжал его могучими ладонями и превратил в овал.

– Кош-ш-шмарная выш-шла ш-ш-штуковина, – послышалось с Большой Черёмухи, – ш-ш-ш!

– Не пора ли ему помоч-ч-чь? – осведомился волчонок у Внутреннего Голоса.

Тот оставался нем как рыба. Но и без ответа ситуация была ясна. Чтобы вызволить бедолагу, застрявшего в ветвях, Ух полез на дерево. Выше, выше – и вдруг попал под вырывавшуюся из отверстия в боку шара мощную струю воздуха. Его порыв подхватил волчонка и отбросил от ствола.

«Лечу! – подумал он. – Ух! Как птица, как ракета, как пробка из шампанского!»

– Пробка, – внятно повторил Внутренний Голос. И ещё раз: – Пробка!

Волчонок плюхнулся на какую-то кочку под деревом, больно прищемив собственный хвост, но даже не ойкнул. Во-первых, настоящие герои не ойкают, разве что ухают, а во-вторых, слова Внутреннего Голоса требовали срочного обдумывания, плакать некогда. Внутренний Голос – не попугай; обычно он не повторяет без толку одно и тоже.

«Значит так, – думал волчонок, сидя на кочке и машинально водя руками по траве. – Я лёгкий, как пробка? Вот уж нет, хоть у хвоста спросите. Я глуп, как пробка? Ещё чего не хватало! Я…» – и тут пальцы нащупали неподалёку от хвоста резиновую затычку, похожую на ту, которой мама закрывает сливное отверстие ванны, когда наступает банный день.

– Попрош-ш-шу поспеш-ш-шить! – донеслось из ветвей шипенье шара.

Ух вскочил на ноги, быстро вскарабкался по ветвям Большой Черёмухи, дотянулся, стараясь не попадать под струю воздуха, до отверстия в боку шара и заткнул дырку найденной пробкой. Воздушный шар, показалось волчонку, облегчённо вздохнул.

– Огромное спасибо! – поблагодарил удивительный летательный аппарат, не шипя больше как змея, и стремительно стал сам собой надуваться, делаясь с каждой минутой круглей и круглей. – Полетели!

– Куда? Зачем? – спросил Ух.

– Есть некто, кто нуждается в помощи. Я – его посланец. Во многом надо разобраться.

– Ой! – вскрикнул волчонок, от восторга на миг забыв, что герои не ойкают. – То есть ух! А у меня получится?

– Конечно! Вы так отважно спасли меня…

– Кто это – мы? – собрался было обидеться Ух, но вовремя сообразил, в чём тут суть. – Какой вы вежливый!

Шар сделался круглым-прекруглым и начал выбираться из ветвей. Волчонок попробовал обхватить его за бока, но рук не хватило.