Лети же сюда,
С тобой поиграем вместе,
Воробушек-сирота.
Уже в этом стихотворении, сочиненном шестилетним крестьянским мальчиком Кобаяси Ятаро, вошедшим впоследствии в историю японской поэзии под псевдонимом Исса, проявились те черты, которые придают такое своеобразие творческому методу последнего великого мастера хайку.
Исса принадлежит к числу тех немногих японских поэтов старого времени, в творчестве которых в полной мере отразилась их человеческая судьба. Японская классическая поэзия, как правило, избегала непосредственности и конкретности в изображении действительности. Основным для нее всегда был путь от сердца к слову, а не от действительности к слову. Мастерство поэта определялось прежде всего умением в канонических образах передавать каноническое же, то есть одобренное и закрепленное предыдущей литературной традицией состояние души. Индивидуальность проявлялась в тончайших нюансах и поворотах трактовки канона. Между творчеством и конкретным жизненным опытом всегда существовала определенная дистанция, которая чаше всего и обрекает на неудачу попытки использовать произведения того или иного поэта в качестве источника для воссоздания его живого человеческого облика, для уточнения отдельных вех его жизненного пути. Исса одним из первых если не уничтожил полностью, то значительно сократил эту дистанцию. Читая его стихи, его прозу, мы ощущаем своеобразие не только его поэтического таланта, но и его человеческой личности. Не случайно поэтому о нем известно гораздо больше, чем о его предшественниках и современниках.
Исса родился в 1763 году в глухой горной провинции Синано, в деревушке Касивабара. Он был первенцем зажиточного крестьянина Кобаяси Ягохэя. Исса рано лишился матери, изведал горькую долю нелюбимого пасынка. Четырнадцатилетним подростком был отторгнут от родного очага и отправлен в далекую столицу Эдо (современный Токио). Там, не оправдав ожиданий отца, надеявшегося увидеть сына преуспевающим торговцем или ремесленником, Исса сделался профессиональным поэтом и, подобно другим своим собратьям, бродил по разным провинциям, зарабатывая на жизнь сочинением хайку. В тридцать девять лет он вернулся в родную деревню, где застал тяжелобольного отца, вскоре скончавшегося на его руках. Началась мучительная и долгая тяжба с мачехой и младшим братом из-за наследства. Только через двенадцать лет, получив наконец свою долю, Исса (к тому времени ему было уже за пятьдесят) смог обзавестись семьей. Оставив Эдо, он поселился в деревне, обрабатывал небольшое поле и давал уроки хайку. У него родились дети – четыре сына и дочь, но все они умерли в малолетстве, а вскоре за ними последовала и любимая жена Кику. Исса никогда не забывал ее, хотя женился еще дважды. Он скончался в 1827 году. Дочь Ята – единственный ребенок, продолживший его род, – родилась уже после его смерти.
Творческое наследие Иссы велико – около двадцати тысяч хайку, несколько произведений в жанре хайбун (дневники, путевые заметки, эссе), из которых наиболее значительным является книга прозы и стихов «Моя весна». Сохранились также рисунки Иссы в жанре хайга, органично соединяющие в себе поэзию, каллиграфию и живопись.
Исса вышел на поэтическое поприще в те годы, когда жанр хайку (при его быстро растущей популярности среди самых широких слоев населения) начал приходить в упадок, превращаясь из провозглашенного Басё высокого искусства в стихотворчество чисто развлекательного характера – полупоэзию, полуигру. В хайку начинают цениться чисто внешние эффекты, залогом успеха становятся парадоксальность и комическая окраска образов. В поэтическом обиходе появляются просторечье и диалектизмы. Вместе с тем поэты все чаще осмеливаются пренебрегать многими канонами и правилами стихосложения, которые прежде считались незыблемыми.
Отдавая дань всем веяниям своей эпохи, Исса, тем не менее, не поддался распространенной в те годы тенденции к «принижению высокого». Он нашел свой путь в поэзии, переосмыслив провозглашенную еще великим Басё идею «возвышения низкого», и вернул хайку в русло подлинного искусства. Причем если для Басё и его последователей поэзия была средством познания мира, проникновения в его сокровенные глубины, раскрытия внутренних, недоступных взору связей между отдельными явлениями, то Исса в своих стихах, да и в прозе тоже, стремится прежде всего запечатлеть окружающую его действительность и свои собственные ощущения, запечатлеть с максимальной точностью и полнотой. Басё смотрел на мир глазами мыслителя, Исса описывает мир с безыскусным простодушием, как бы без оглядки на литературную традицию. Хайку Иссы заставляют увидеть трогательную прелесть привычных, неотъемлемых от обыденной жизни каждого человека пустяков, на которые, кажется, никто и внимания не обратит. Он делает предметом поэзии все то, что старательно избегалось его предшественниками, и, соединяя в рамках одного стихотворения низкое и высокое, утверждает значительность и необходимость каждой малости, каждой твари, этому миру принадлежащих.
В этой открытости миру, в ощущении себя его частицей, равноценной остальным, в умении с щемящей душу простотой запечатлеть мельчайшие подробности бытия, пожалуй, и заключается то новое, что привнес Исса в японскую литературу. Интерес к поэзии Иссы велик в Японии и сегодня. Это естественно: обращенная к жизни, насыщенная простыми и вечными образами, проникнутая знакомыми и понятными всем людям чувствами, поэзия Иссы способна найти отклик в душе любого человека, в какое бы время он ни жил.
* * *
В японской поэзии вряд ли найдется жанр, который полнее и ярче, чем поэзия хайку, выразил бы то, что называют сегодня японским национальным духом. Вместе с тем, при всей национальной специфичности этого жанра, именно он был воспринят и оказался наиболее популярным в других странах. В начале нашего века, когда японские поэты устремились в Европу в поисках новых форм, европейцы обратили свои взоры на Восток и обнаружили там немало для себя привлекательного. На Запад проникло и покорило умы философов и писателей буддийское учение, в том числе дзэн (по-китайски чань), среди художников началось увлечение искусством Китая и Японии, а любители поэзии открыли для себя новые поэтические формы, поразившие их необычностью выразительных средств. Маленькие шедевры японских поэтов переводились на европейские языки, ими восхищались, им подражали. Новый подъем интереса к поэзии хайку наблюдается и в наши дни. В этом жанре пробуют свои силы некоторые современные поэты, в том числе и русские.
