– Ура! Сейчас поедем за собачкой с папкой, – кричала я маме, поднимаясь бегом по лестнице. Жили мы в двухэтажном многоквартирном доме. Я наскоро переоделась потеплее: дорога была неблизкая, а за окном уже вечерело. Хлопнув дверью, я не удержалась: постучала подружке Наташке, соседке по лестничной площадке, и сообщила ей столь радостное событие. Быстро спустилась во двор и рванула к папке, чтобы сказать, что я готова.
Не помню, какое это было время года: весна или лето… Деревья стояли зеленые. Приехали в деревню Устюжанино к папиному другу, там нам выдали рыжий пузатый комочек.
– Чистокровная такса! – с гордостью сказал хозяин, отдавая нам щенка.
Папа улыбнулся, он был доволен от этих слов. А мне было все равно, чистокровная она или нет. Я ее полюбила с первой секунды: подхватила на руки, нежно прижала к себе и поцеловала в мокрый носик. От нее веяло тем самым мягким запахом, который исходит от молочных щенят. Мы с папкой ее сразу и назвали – Чапой. Папка предложил – я не возражала, имя мне понравилось.
По дороге домой Чапа заснула у меня на руках. Я боялась пошелохнуться: как бы не разбудить свою малютку.
Уже смеркалось, когда приехали домой, в Пролетарку. Чапу отнесли в сарай и посадили в картонную коробку. Так безопаснее: не подползет к коровам, а они ведь могут раздавить.
Укладывалась спать я с одной мыслью: «Скорее бы утро! Побегу кормить свою Чапу». Проснувшись на следующий день, не умываясь – совсем не до этого было, я понеслась к Чапе с кружкой молока и куском белого хлеба. Мама дала мне капроновую крышку. Я наполнила ее молоком и мелко покрошила туда мякиш. Чапа с удовольствием поела. Когда все сыты, можно и играть. Я взяла щенка на руки и понесла во двор показать всем-всем.
