Петр Иванович Сидоров открыл глаза, услышав звонок будильника. Вставать не хотелось. Опять понедельник, впереди целая рабочая неделя – в общем, тоска зеленая. Организм это чувствовал, и отдавать команды рукам и ногам, приводить их в движение, не торопился. Даже наоборот, препятствовал пробуждению, навевая дрему, чему способствовало и время. У Сидорова оставалось в запасе ещё минут пять. Мысли медленно ворочались в голове, сталкивались с друг другом, расходились. Сидоров давно приобрел замечательную привычку – наблюдать за своими мыслями со стороны. Наверное, лет пять назад, после того, как на голову упал кусок шифера с крыши. Кстати, Сидоров, по происшествии столь значимого времени, стал считать это событие божьим провидением, он даже неоднократно бывал на месте, где случилось эта, с точки зрения многих, неприятность, пытаясь найти хоть частичку от куска шифера, ударившего его. Но, увы, мечту о заветном талисмане пришлось оставить в покое. И вправду, черепно-мозговая травма пошла на пользу Сидорову. Он стал другим человеком и для этого не потребовались годы занятий йогой или цигун. Невозмутимость и отстраненность – главные приобретения Сидорова. Жизнь стала прекрасной. Раньше, когда на Сидорова кричал начальник, он пугался, дрожал, учащалось сердцебиение, мысли страха, словно бешеные скакуны, уносили его в пучину тяжелых дум о своей никчемности и несостоятельности. А сейчас начальник даже не пробует повышать голос на Петра Ивановича – бережет и нервы, и голосовые связки и, вообще, старается все реже и реже вызывать его к себе, предпочитая отдавать письменные распоряжения через секретаря. Просто заходя в кабинет шефа, Сидоров выбирает правильные мысли. О рыбалке в воскресенье, о замечательном отдыхе прошлым летом на Мальте, о коллеге Анютке, которая, наконец-то, сегодня посмотрела на него таким заманчивым взглядом и так увлекается размышлениями, что не замечает ничего вокруг, любуясь и дорожа игрой выбранных мыслей. Три года назад, Петр Иванович в таком прекрасном отстраненном состоянии долго «внимал» истошно кричащему шефу, пока тот совсем не обессилел, после чего вызвал ему «Скорую помощь». Нет-нет, не подумайте, Петр Иванович совсем не черствый и бездушный человек! Например, тогда же, три года назад, после того, как «Скорая помощь» увезла шефа в ближайший психоневрологический диспансер с диагнозом: «Кратковременное расстройство сознания», Петр Иванович, не взирая ни на какие протесты, каждый день посещал его в клинике, живо интересуясь поправкой здоровья.
Петр Иванович, давно уже пришел к выводу, что к мыслям надо относиться уважительно и трепетно, как к живым. Ведь, если, например, раздумывать все больше и больше о какой-то избранной мысли, часто вспоминать её, то такая мысль становится, образно говоря, все крепче и крепче, сильнее и другие мысли, особенно «молодые» – начинают её «бояться» и на ум совсем не приходят! Например, сейчас, у Сидорова есть в запасе штук 10 таких очень хороших мыслей и как только ненужная, никчемная мысль, например, о собственной несостоятельности, пытается залезть в голову, он тут же вспоминает одну из своих сильных и любимых, раздувает её «из искорки в пламя», и ненужной «в помине нет»! Многие завидуют открывшимся способностям Сидорова, и часто за спиной Петра Иваныча из зависти крутят пальцем у виска. Но Сидоров, замечая все своим третьим глазом, не реагирует на эти низкие и злобные выпадки сослуживцев. В последнее время, Сидоров пришел к выводу, что ему вообще крупно повезло с упавшим на его голову куском шифера, и он чудом стал представителем народившейся шестой расы. Он даже усиленно концентрировался на мысли, что ему вскоре уготована особая участь. Зачем же размениваться на никчемные разборки с пятой расой?
Лимит времени закончился. Сидоров, широко открыл глаза, глубоко вздохнул девять раз, каждый раз задерживая дыхание на выдохе, и резко встал. Представителю шестой расы надо было собираться на работу. Пятая раса ни в грош не ставила таких уникумов, как он, причисляя их, чуть что, без разбору к разряду тунеядцев и разгильдяев, в отношении которых принимались меры социального воздействия. Приходилось беречь силы для светлого будущего, имитируя плодотворную работу на благо общества. До поры, до времени….
Со мной месяц уже не разговаривает мой приятель Рома. И с чего? Не понимаю. Нельзя ж так, право, обижаться на друзей. Подумайте сами. Ну, кто, кроме самого близкого друга, сможет выложить о вас всю правду-матушку, ничего не забыв и не приукрасив, и дать вам самую самую наиобъективнейшую оценочку? Точно – никто! Только друг. На то-то они и нужны, близкие друзья. И обижаться здесь, право, не резон.
Месяц назад, представляете, вызывает меня недавно назначенный новый начальник нашего отдела, переведенный из другой организации, и говорит, я, мол, подбираю кандидатуру на пост своего заместителя, и вижу на этой должности либо вас, либо Роман Ивановича – других достойных кандидатов нет. И продолжил: вы мне уже хорошо знакомы, а о Романе Ивановиче хотелось бы от вас услышать, так сказать, из первых уст – вы его по слухам хорошо знаете. Ба! Ну, конечно, к кому ж ещё наш начальник мог обратиться! Ведь я Генку как облупленного знаю: в школу, в один класс ходили, работаем вместе не один год, живем в соседних подъездах. Я и охарактеризовал Романа, каков он есть. Говорю: специалист хороший, хотя и звезд с неба не срывает. Есть, правда, один недостаток: как в курилку зайдет, так раньше, чем через полчаса из неё не вылезет, пока с мужиками последние футбольные новости не обсудит. А в курилку заходит часто, не менее четырех раз в день – сам проверял. Но он же небольшой, этот недостаток! Бывает еще недоволен начальством, особенно в дни получки, так кто ж доволен начальством, особенно в такие дни?.. На работе не пьет, а в нерабочее время – да, бывает, и день, и два, а то и три, если в праздники. Соседи жалуются на него частенько: любит он, подвыпив, громко музыку включать. А так мужик что надо, компанейский, шутник, балагур. А как-женщин-то любит? Вы бы видели! Да, кстати, берегите свою жену. Он на днях её увидел, так прямо остолбенел. Плохой признак, поверьте мне, я Романа знаю. Как бы до беды дело не дошло, бабник он у нас ещё тот…
