Вождь давно уже не спал. Бубен шамана пел сердито и грозно. Звуки его приближались, и, наконец, извивающиеся полы одежды шамана показались в проеме пещеры. Вождь сидел, как изваяние, глядя немигающими глазами сквозь шамана, пока тот не закончил священнодействовать у очага и не упал в изнеможении. Тогда вождь встал и взял в руки скорбный ствол, на котором было сделано много зарубок. Слишком много.
– Я ждал, что ты придешь, – обратился он к шаману, рапростертому на полу.
– Да. Гнев богов опасен, – поднял шаман голову, – богов нужно ублажать. Таков закон. Ибо неизвестно, скольких еще мужчин они пожелают забрать. К тому же на скорбном стволе уже негде ставить зарубки, – добавил он, поднимаясь.
– Из троих сыновей у меня остался один, – помолчав, сказал вождь, – двое из них не вернулись последними. Я хочу обратиться к племени с тем, чтобы мне разрешили не делать зарубки за моих сыновей, – добавил он задумчиво.
– Нет! – Шаман вплотную подошел к вождю. – Мало того, что ты хочешь нарушить закон, ты еще больше норовишь прогневить богов. У тебя пока остался сын. Ты хочешь, чтобы не осталось ни одного?
Вождь вопросительно глянул шаману в глаза.
– Кто может задобрить и ублажить богов?
– Сегодня ночью я беседовал с багами. Им известно, что самая красивая девушка племени – Ува. Она желанна богам!
Только веки вождя чуть заметно дрогнули. Хотя иного ответа он и не ожидал.
