Уведомление о входящем сообщении застало Лили не в самом хорошем расположении духа. Сайер опять напортачил с документами в своей неуклюжей манере, и Лили меньше всего хотелось решать несколько проблем одновременно. Такие внезапные сообщения всегда означали одно: коррупционное одолжение. Кому-то из чиновников нужна была медицинская услуга «не по записи и без записей». Срочно.
Иногда возникает ощущение, что события в жизни, особенно те, которые предполагают быстрое принятие решений, стремятся к кучкообразному, неравномерному возникновению. И вот сидишь ты в один прекрасный момент и скучаешь, думая о бессмысленности бытия, как вдруг разом возникают пять срочных проблем на ровном месте. И ты мчишься их решать, пытаясь не растеряться.
Лили пробежала глазами сообщение. Типичный абстрактный язык, ничего не означающий при желании привлечь к ответственности, но всем понятный. Она не успела ответить на сообщение, как на пороге появился ассемблед с гравировкой шести солнц на груди: государственный служащий. Один из самых высокопоставленных чиновников, «друг» Лили и завсегдатай её кабинета. Формально – с целью понимания, как работает медицина, и что можно улучшить. В действительности же – с куда более прозаичными намерениями.
– Хорошо провёл вчерашний вечер? – спросила Лили вместо приветствия.
– Плохое настроение? – подметил чиновник.
Оба помолчали.
– Стандартно? – спросила Лили, готовя аппарат к работе.
– Да, – ответил чиновник. – Стандартно, Лили. Как у тебя дела?
– Стандартно, Озен. Ничего нового, как и должно быть.
– Я тут услышал про тебя любопытное, пока шёл сюда сквозь коридоры, – решил он «разрядить» обстановку. – Говорят, что ты не из дружелюбных. Что друзей у тебя нет. Что никто не знает, чем ты живёшь и дышишь. И я подумал, может это они не про тебя? Может, у вас ещё кто-то с таким именем есть? Уж очень на тебя не похоже.
– Вот как? – ответила Лили с напускным удивлением.
– Знаешь, в последнее время случайные баги в базах данных вызывают интересные эффекты в логах перемещений ассембледов, – перешёл он к делу. – Иногда их даже можно предсказать наперёд.
– Звучит интересно, как всегда, – ответила Лили.
– Так какую дату ты бы хотела предсказать?
– Дату? – удивилась Лили. – Наверное, мне послышалось, и ты хотел сказать «даты»?
– Ах, инфляция. Понимаю, – кивнул Озен. – Две даты?
– И два ассембледа, – добавила Лили.
– Хм, – Озен прищурился. – Что ж, пусть так.
Озен привычно прошёл в большой освещённый процедурный зал.
– Всегда находил это место неуютным, – сказал он, встав у края бассейна и обернувшись к Лили, пока та орудовала у пульта.
– В моём случае это всё из-за запаха, – поддержала она разговор. – Не люблю запах очищающих и осушающих жидкостей.
– Вот как? – Озен помолчал немного. – Я думаю, это размеры, цвет и безупречность стен. И освещение. Кажется, будто в этом месте время замирает вместе с тобой, пока в остальном мире продолжается жизнь. И ты безнадёжно отстаёшь. Навсегда, без малейшей возможности нагнать упущенное.
– Звучит ужасающе, – согласилась Лили.
Каркасный лифт поднялся из глубин бассейна, и Озен уверенно шагнул в него. Лили проверила крепления и работоспособность каждого датчика вручную.
– Нужно полностью расправить радиаторы, – добавила она, пока вносила что-то в систему.
– Да, забываю всё время, – посетовал госслужащий.
– Не буду рассказывать, что тебя там ожидает, сколько и каких ступеней очистки и прочего техобслуживания будет: с прошлого раза ничего не поменялось. Заказывать тебе какие-то запчасти?
– Да, я список принёс, оставил у тебя на столе. Как давно меняли оснащение, кстати? – поинтересовался Озен.
– Года два назад, наверное, – ответила Лили.
– А ты думала когда-нибудь о том, чтобы не считывать показания датчиков камерами, а получать их напрямую? Так было бы эффективнее.
– Наверное, об этом думал каждый, кто имеет дело с такими интерфейсами. Странно, что ты об этом спрашиваешь. Прямые устройства ввода-вывода и безопасность плохо сочетаются, разве не так? Мне казалось, что при попытке обойти ограничения следует немедленная блокировка, затем дизассембляция.
– Мне всегда казалось, что врачи должны иметь такую возможность.
– Что ж, дай знать, когда тебе перестанет казаться.
Озен кивнул.
– Руку на тревожную кнопку! – скомандовала она перед пуском. – И поехали…
Лифт медленно погрузился в кристально чистую жидкость бассейна и скрылся в первой глубинной камере.
Имел ли вопрос Озена под собой почву? Знал ли он? Тревога накатила на Лили, заставляя процессоры работать. Все имеющиеся кулеры подключились, охлаждая работающее «сердце». Лили нужно было знать всё то, что знал Озен.
Если прямо сейчас наблюдательным камерам понадобится обслуживание ввиду непредвиденной поломки, будет ли это рискованно и подозрительно? Перейдёт ли она этой поломкой границу, после которой распределение перестанет быть достаточно похожим на случайное? Осторожности никогда не бывает достаточно.
Она обратила внимание на точки против скольжения на кнопке под подушечкой пальца. Семь штук. Аккуратно выступающие над белой поверхностью. Кто придумал вас и воплотил в жизнь? Кто решил, что вы должны быть здесь, что вас должно быть семь, что вы должны быть расположены в таком порядке? Кто принял решение о том, насколько вы должны выступать над поверхностью и почему?
Кто создал это всё, всё вокруг, кто воплотил, и кто всем этим управляет?
А главное, зачем?
