Громкий хлопок, и вибрация от удара волной раскатывается по моему телу. Свет прожекторов гаснет и всё вокруг превращается во мрак. Вой сирены разрывает ночную тишину города Спасения, заглушая дикое биение моего сердца. Меня парализует, но с улицы я слышу возгласы командиров и редкие автоматные очереди, и моё тело реагирует раньше, чем разум. Смахиваю с лица вечно выбивающуюся прядь светлых волос и стреляю, высунув ствол в отверстие в стене. В обычные дни с постовой будки, которая находится на вершине горы, видно всё хорошо: дорогу, ведущую вдаль, спусковую площадку к городу и постовые будки на противоположной стороне. Но сейчас вокруг лишь мгла и лёгкая дымка от только что взорванного снаряда.
– Ты их видишь? – кричит Нелли.
Взрыв гремит поблизости. Мощная волна тёплого воздуха врывается внутрь постовой будки, почти снеся стену. Я цепляюсь за край выпирающей доски и занозы тут же впиваются в пальцы.
– Тина, пора уходить! – отдалённо слышен возглас Нелли, хоть она и рядом. – Сейчас всё рухнет!
Мотаю головой, пытаясь избавится от звона в ушах. Что-то внутри меня готово согласиться с ней, только стержень, заточенный городом и воспоминаниями о инопланетном захвате, противостоят этому.
– Нет, – выдаю короткий ответ, мотнув головой. – Мы не можем покинуть пост без команды.
Тонкие пальцы Нелли сжимают моё плечо. Она наклоняется слишком близко, от этого её тёмные, как всё вокруг, волосы щекочут мне щёку.
– Послушай, – шепчет напарница, – сохранить город и помочь Спасённым – главное правило Защитников.
Дымка продолжает заволакивать пространство, она уже добирается и до нашего поста. Горькая смесь обжигает нос и горло, так, что не вдохнуть. Нелли тоже тяжело говорить, она задыхается.
– Лидеры… поймут. Они сами готовили нас к защите города, – хрипит она сквозь кашель.
Венка на моём правом виске бешено пульсирует. Я не могу нарушить приказ!
– Покинув пост, мы спасём больше людей, чем если останемся и погибнем в этой деревянной будке.
Учащенное дыхание вырывается сквозь стиснутые зубы. Щелкаю затвором перезаряжая пистолет. Разворачиваюсь. Видимости нет, так что я двигаюсь инстинктивно. Нащупав крышку люка, тяну рычаг. Свежий воздух бьёт в лицо и короткие волосы развеваются от сквозняка.
– Лестницы нет, оторвало взрывом, – я кидаю вопросительный взгляд на силуэт защитницы.
– Прыгай! – крик Нелли.
Прикусив пухлую губу, делаю уверенный шаг вперед. Новый удар где-то за спиной. В ушах звон, ещё чуть-чуть и барабанные перепонки лопнут. Толчок и взрывная волна откидывает меня к краю горы.
Голова кружится. Во рту – металлический привкус крови. Рукавом серой куртки я вытираю лицо, не выпуская из ладони пистолет. Лева рука онемевает так, что невозможно пошевелить, в плече явно засел осколок. Ощущаю, как тёплая кровь струйкой вытекает из раны.
Жива! Я, Тина Брайн – жива!
Ядовитые клубы окутывают пространство, спускаясь вниз, в ущелье. Там, между двух крутых скал, Город Спасение и его безоружные жители. Я должна им помочь!
Уши закладывает. Словно из-под воды я слышу зов командиров и делаю над собой усилие. Собрав силы, поднимаюсь. Всё тело сотрясает дрожь, но выдержка Защитника меня не оставляет.
– Тина, – едва слышу я шёпот Нелли.
Она лежит у окровавленного скалистого камня. Её ноги неестественно подогнуты. Длинные тёмные волосы покрыты пылью и кровью. Бледное лицо рассечено мелкими ссадинами.
– Не могу пошевелить ногами, – говорит она, пытаясь откашляться.
Отблески луны в её ярко-синих глазах смотрятся странно.
– Ты жива, – шепчу в ответ. – Я приведу лекарей.
Нелли цепляется пальцами за подол моей куртки.
– Мне больно, – говорит она и… улыбается.
Отстраняюсь от неё, как от прокажённой.
– Не говори так. Нам запрещено!
Из синих глаз напарницы текут слёзы, но на лице – улыбка.
– Я ощущаю боль, – шепчет она, теряя сознание.
Я снова поднимаю взгляд. Всё пространство в чёрном дыму. Языки пламени уничтожают уцелевшие от взрыва деревянные стены поста. Нелли спасла меня, заставила покинуть дежурство. А я бросаю её полуживой на краю скалы. Всё правильно. Потому что для неё лучше погибнуть в бою. Чувств нет в Спасении. Нелли нарушила правила – сказала, что может ощущать. Поэтому, если она выживет, мне придётся доложить об этом лидерам.
Взрывов больше не слышно. Иногда откуда-то издалека доносятся автоматные очереди. Битва продолжается. Я натыкаюсь на трупы Защитников под ногами. Кровь тёмными лужами блестит, отражая блики луны. В груди скребёт ком. Сердце бешено бьётся, пульсация охватывает всё тело. Лёгкие сжимает так, что тяжело сделать вдох. Ладони взмокают и пистолет скользит, и я вот-вот потеряю единственное оружие, которое может защитить меня от захватчиков.
Когда к горлу подступает тошнота, мне на доли секунд кажется, что я ощущаю жжение в раненом плече.
Нет! Чувства и эмоции – слабость. Боли нет!
Чтобы попытаться избавиться от этого, сжав зубы я ускоряю шаг. Мы должны выстоять! Спасение – единственное убежище для людей после внеземного захвата. Уже не иду, а бегу в сторону захватчика в длинном чёрном плаще.
– Отчуждённый, – хриплю в пустоту.
Я не знаю, кто это. Не захотевший жить в Спасении человек – или оставшийся на Земле внеземной? Но я знаю главное – он пришёл убивать людей моего города.
– Стой! – кричу я и делаю первый выстрел.
Пуля летит в цель, но не пробивает плащ, а осколками рассыпается у ног Отчуждённого. В ответ слышен громкий смех, и я стреляю снова. Захватчик медленно приближается и моё сердце стучит в такт его шагу.
Я должна ударить первой – вот что повторяет голос в голове.
Он останавливается в паре метров. Металлический блеск в руке, дуло его пистолета направлено на меня. Сглатываю. Глухой звук выстрела и свист в ушах. Между нами мелькает тень. Обжигающая боль пронзает грудь. Мгновение – и некая сила отталкивает меня на мощёную дорогу.
Последнее, что я вижу – горящие синим огнём глаза моего спасителя.
Из груди вырывается сиплый хрип, и только потом я всё же делаю вдох. В воздухе витает запах лекарств, затхлости и пыли от белья, а также тошнотворный привкус крови и смрад от гниения ещё живого тела. Новый вдох даётся с трудом, кажется, что я заново учусь дышать.
Перед глазами пелена, которая постепенно спадает. И я начинаю различаю белые стены палаты и бетонный потолок. Холодный свет от настенных ламп слепит меня, отчего к глазам тут же подступают слёзы. Невозможно пошевелиться, чтобы стереть их с лица. Не с первой попытки, но всё же, мне удаётся сделать это, и когда я могу смотреть на мир ясным взором, то понимаю, что нахожусь в лечебнице города.
