Катерина Мисько - Ужас это мой Дом

Это история автобиография. Я выросла в с виду очень благополучной и обеспеченной семье. Мои родители дали мне все, что бы я была обута и одета, но эта история о том, что за деньги нельзя купить счастье. Особенно достаток не заменяет любовь мамы и папы. В этой книге я хочу поделится своей историей и сказать о том, что не все родители глубокого и сильно любят своих детей. Так бывает, что родители которые не умеют или не хотят любить, что есть родители которым до своих собственных детей нет дела. Что чувство вины это неправильно. И что чувство стыда за свои мысли и эмоции это манипуляция. Не все взрослые хотели и готовы были иметь детей. Эта история о детском эмоциональном абьюзе, родительской жестокости, дисфункциональной семье, детях без детства. Также я хочу поделится тем, что мне помогло выйти из тяжелой депрессии и рассказать о том, есть ли жизнь за гранью родительской опеки.

В. Франкл: «Личность раскрывается в своей биографии. Она открывает себя, свою уникальную сущность только биографическому объяснению, не поддаваясь прямому анализу».

Пролог

В одном далёком царстве родилась с семье великого и могучего короля принцесса. Королева очень любила свою дочь, но болезнь забрала её жизнь, когда дочка была еще крохой. Могучий король взял в жёны гордую и себялюбивую женщину, чтобы та стала матерью принцессе и воспитала ее. Старалась мачеха как могла полюбить маленькую принцессу, но чем старше и краше та становилась, тем труднее было мачехе скрывать свою неприязнь к принцессе. Перед королём и простым народом королева старалась показаться хорошей матерью, но за спинами тихо травила падчерицу словом – ядом.

Росла принцесса и не понимала, как же она может быть такой плохой дочерью своей родной матери. Ни словом её порадовать не может, ни делом. Только раздражается мать от всего, что дочь ни сделает, и винит её в своей доле тяжкой. «Коли бы ты не родилась, принцесса, – говорила ей мачеха – Не знала бы я доли такой тяжкой. И век своим рождением обязана мне будешь.»

Долго жила в страданиях принцесса, и всё мечтала, чтобы прилетел большой дракон и унёс её за тридевять земель. И явилась однажды фея к девушке, и подарила ей дракона, что унёс её далеко от злобной мачехи. Разозлился король, что недоглядела королева наследницу единственную, наказал ей вернуть в королевство дочку любым способом, а то голову с плеч.

Испугалась королева короля в гневе, стала письма писать дочке добрые, просить вернуться, говорить, что жить без неё ей тяжко, душа болит без кровиночки, король на неё от разлуки с дочерью гневается. Поверила принцесса ласковым словам королевы, и вернулась в родное царство с легким сердцем.

Но ещё больше злиться на неё королева стала. Росла дочка нежною как роса, да красивою как цветок. Пыталась королева сдерживать в темнице обманом девочку, чтобы самою красивою остаться в королевстве. Поняла тогда принцесса, что не может мать родная так гневаться на дочку, и догадалась, что та ей не кровная. Вырвалась она из темницы, пока королева не видела, вызвала дракона своего волшебного, и улетела на нём за тридевять земель, прятаться от злой мачехи, да счастья личного искать.

Хорошо принцессе в чужом краю было, спокойно. И встретился ей принц на белом коне в том краю с добрыми мыслями и душою чистою. Полюбил он принцессу все сердцем, и стали они жить в красивом замке, окутанном волшебным лесом и духами. Рассказали те духи принцессе всю правду о её детстве и королеве, а волшебные гномы оберегали её замок от заклятий мачехи из-за океана. В безопасности отогрелось сердце принцессы в том краю дивном, полилось счастье и любовь, и узнала девушка, что это, и как душу греет. И жила она с принцем в их дивном замке долго и счастливо. И дракон её жил с ними, как верный друг и помощник. И духи леса и феи стали советчиками и верными слугами. Никогда больше королева не обидела девочку, потому что стала та от слов её злых свободна и силою волшебную навеки защищена.

Нас было трое. Мама, папа и я. Еще были две бабушки, и дядя.

У нас никогда не было дружной семьи. Я никогда не знала, что такое счастливая и радостная семья. Меня никогда не обнимали перед сном. Никогда не жалели, если я падала и расшибала колено до костей. Время, проведённое в инфекционной больнице, вонючей от хлорки палате, где мне делали уколы 3 раза в день, промывали зонтом желудок утром и вечером, и ставили капельницы, было одним из лучших, которое я могу вспомнить из своего детства, потому что это было время, проведённое вне дома.

Родители жили не дружно. Отец часто и сильно избивал мать. Раз, может, два в неделю. В остальные дни он обходился скандалом, руганью и угрозами. Сердился папа каждый день. Я помню очень мало дней из своего детства, когда я не слышала, что папа кричит и ругается. На выходных, когда он выпивал больше обычного, если не доходило до самих побоев, то вечер заканчивался ужасным скандалом, оскорблениями, моральным унижением, издевательствами, битой посудой. Это было папино любимое. Перебить всю имеющуюся посуду на кухне, вывернуть на пол все приготовленное мамой из холодильника. При этом мы должны были смирно стоять в стороне, смотреть, как он громит всё на кухне, и соглашаться, что хозяйки из нас никудышные. Так проходили рутинные вечера моего детства. И юности тоже.

Меня отец никогда не бил. Морально унижал, много и часто оскорблял, но не бил. Возможно, у него были такие методы воспитания, не знаю. Мне было запрещено проявлять какие либо чувства заботы или понимания к нему. Даже в хорошие дни, когда он был трезвый и в настроении, мама очень сильно обижалась, если я к нему проявляла нежность. Между собой мы не называли его папой, это оскорбляло маму. Называли мы его по кличке Крокодил. Долго так, лет 10 наверное, даже бабушка Юля – мамина мама – присоединились. Ей нравилось слово Крокодил. Я делала всё, чтобы хоть как-то порадовать маму, как-то даже из поездки на море привезла магнитик – зелёного крокодила. И мы потом смеялись вместе. Он ведь даже не знает, что это он у нас на холодильнике висит!

Я все время жила в ужасном страхе, что папа когда-то убьёт маму. Когда я была совсем маленькая, мама меня будила посреди ночи, и говорила «Катя, просыпайся, надо тикать, а то он меня убьёт.» Было далеко за полночь, гремела музыка – всегда папин любимый шансон, он добивал тарелки на кухне, а потом звал маму. И у меня сердце в пятки улетало, я как могла быстро одевалась, и если успевала, то и обувалась, и мы бежали прятаться от него по соседям, ночевали у них, а потом утром возвращались домой. Я помогала разбирать и убирать завалы битой посуды, сломанной мебели. Мы убирали, и потом шли и покупали новую посуду, благо в финансах нехватки никогда не было.