14 августа 1917 года к зданию журнала «Антик», что на бульваре Вольтера, подошёл молодой человек одетый в штатское, но с явной выправкой военного. Он был бледен, серьёзен, и погружен в себя, как человек принявший непростое решение. Следует отметить, что лицо его носило следы недавней утраты, а тёмные цвета одежды наводили на мысль о том, что усопший был близким родственником. Поправив траурную ленту на рукаве пиджака, он остановился у дверей редакции и огляделся. Как раз в это время на церкви Святого Амбруаза пробили двенадцать. Молодой человек достал «брегет», и сверив часы, вошёл в дом.
Редактор уже ждал его. Видимо предмет разговора был оговорен заранее, поэтому,
обменявшись поклонами, они подошли к столу, где визитёр достал из футляра свёрток цилиндрической формы, не больше фута в длину и бережно развернул его. Это была рукопись. Редактор также осторожно принял протянутые листки и вопросительно посмотрел на пришедшего. Тот утвердительно кивнул:
– Смелее мсье, они довольно неплохо сохранилась… Четыре листа, плюс перевод.
Редактор вернулся к рукописи и некоторое время изучал её, перебирая страницы с незнакомыми буквами слегка вспотевшими руками. Молодой человек присел на кресло и тихо, чтобы не мешать, барабанил пальцами о подлокотник кресла, попутно разглядывая кабинет хозяина и размышляя о том, сколько предложит редактор и какую цену следует объявить, если тот предоставит ему это право. Отец в письме, оставленном после смерти, сообщал, что покупатель не поскупится.
Наконец, редактор сложил листки и, всё ещё глядя на рукопись, сказал:
– Занятно, очень занятно. – он повертел свиток в руках и посмотрел на посетителя, который несомненно заинтересовал его. Взгляд редактора упёрся в простодушные глаза молодого повесы, и там неожиданно завис, не получив никакой информации. Ретировавшись, редактор оставил попытки прощупать визитёра и спросил напрямик, указывая на рукопись:
– Вы можете оставить её у меня часа на два? Задаток четверть цены.
– Сколько? – чуть волнуясь, спросил тот и опустил глаза.
– Двадцать тысяч франков. Этого, думаю, хватит, чтобы погасить все ваши долги.
Молодой человек вдруг испытал лёгкое головокружение, но скрыл это тем, что колеблется, раздумывая над предложением. Сумма задатка вдвое превышала цену, на которую он рассчитывал. Справившись с волнением молодой человек произнёс:
– Хорошо, я согласен.
Редактор между тем открыл сейф и достал требуемую сумму.
– Будете пересчитывать?
– О нет, только не это! – воскликнул довольный участник сделки и добавил – Я вполне доверяю вам.
Они ещё раз условились о встрече и распрощались. Когда молодой человек ушёл, редактор запер дверь и сел к столу. Некоторое время он глядел на рукопись взглядом человека, в голове которого происходит серьёзная борьба между невозможными фантазиями и здравым смыслом. Наконец, он развернул французский перевод и прочёл: «Привет вам, братья мои! Привет реки и травы, птицы, и пантеры. Привет вам братья в обличье всякой мелкой твари и привет вам исполины земли и моря…»
Это место редактор прочёл дважды, словно запоминая: «…исполины земли и моря…». Дальше шёл пробел и строки начинались снова. Редактор дотянулся до телефона, крутанул ручку аппарата и, когда на другом конце ему ответила телефонистка, сказал в телефонную трубку:
– Соедините меня с президентом…
Редактор долго вслушивался в тишину телефонной линии, размышляя с чего начать разговор. Наконец, ему ответили:
– Слушаю вас, Рене.
***
Следующие четверть часа редактор провёл в беседе с давнишним своим другом и магистром Парижской ложи масонов, президентом Франции Раймоном Пуанкаре. В разговоре с ним редактор Рене сообщил о рукописи, упоминаемой в различных источниках, как «откровения Иеронима», написанным монахом-летописцем царя Ивана lV, где, по утверждению Годунова, монах закодировал место захоронения библиотеки, известной как Либерея. По некоторым признакам добытый свиток, попавший в руки редактора Рене – являлся одной из трёх частей рукописи Чёрного монаха. Редактор вынужден был провести экскурс в историю, чтобы Пуанкаре понял о чём идёт речь.
В своё время царь Иоан долго искал возможность завладеть библиотекой принадлежавшей византийским Палеологам, пока не получил её в качестве приданного за царевной Ольгой. Она насчитывала около восьмисот греческих книг, включавших в себя сочинения Тацита, Вергилия, Аристофана…– почти весь пантеон античной философии. По свидетельству пастора Иоганна Веттермана, которого Иван lV пригласил из Дерпта для перевода латинских и греческих источников – библиотека действительно поражала своими редкостями, а также большим числом записей об истории династии Рюриков.
Пуанкаре хотел задать вопрос, но редактор, словно предчувствуя это, перевёл рассказ к главному.
Действительно, кроме этих редких книг в библиотеке хранились опасные летописи, написанные за последние пятьсот лет правления династии Рюриков. Иероним правил летописи по прямому приказу последнего Рюриковича. В тексте было вымарано много мест и царь диктовал что писать заново. От сказанного Иоаном, волосы на голове монаха становились дыбом, он понял, что огласка фактов, содержавшихся в летописях, может разрушить легенду Рюриков и поселить смуту на долгие годы.
После смерти царя Иероним перепрятал библиотеку, которую и без того считал крамольной, из царского тайника в другой, более недоступный схрон, в одном из отдалённых тоннелей Кремля. На это ушло три месяца. Иероним думал, что проблема с библиотекой разрешилась и сатанинское знание и откровения царя Иоанна навечно сокрыты от людских глаз, но к концу жизни его убеждённость в правильности своего выбора поколебалась, и после восхождения на престол первого Романова, монах решил, что если царская власть на Руси от бога, то и управиться с этой проблемой должен он сам. Руководствуясь этим выводом, Иероним написал рукопись о фантастических тварях, что являлись ему во снах и закодировал в ней координаты места захоронения Либереи, после
чего рукопись была разделена и отдана людям, которых монах выбрал из трёх сословий населения Москвы.
Это было все, что знал редактор и то, что рассказал ему старший Кожемяка.
Президент внимательно выслушал своего друга и глубоко задумался, пытаясь сопоставить полученную информацию с текущими проблемами Франции и Росиии. У него на этот счёт были свои резоны. Мировая война была развязана исключительно для того, чтобы стереть с карты мешавшие замыслам Франции империи Германии, Турции и России. В свете этого поверженная Россия должна была перейти в концессионное управление странам Антанты. Сибирь на сто лет отдавалась США, Дальний восток отходил японцам, а европейские территории – Франции и Англии. Несомненно, Россия, никогда так близко не стоявшая перед лицом своего краха и доживающая последние дни, как империя, могла, к тому же, потерять большую часть своей привлекательности на мировой арене, если достоянием гласности станут факты изложенные в летописях, о которых упоминал пастор Иоганн Веттерман.
