Настроение в последнее время было не очень. Вроде все как обычно, без перемен, но оно постоянно ухудшалось, а в этот день было совсем скверным. День был такой же, как все предыдущие и последующие. Светило солнце, люди сновали по городу, жизнь кипела и бурлила, по большому счету, огорчаться было нечему, но и радоваться почему-то тоже не получалось.
«Когда же это закончится?» – подумала она и стала перебирать в голове все то, что могло бы ее порадовать. Но тяжело радоваться чему-то искусственно и очень сложно заставлять себя улыбаться, когда в душе полный разброд, с которым уже несколько месяцев не получалось справиться. Самым неприятным было то, что причин и объяснений этому состоянию не находилось. Ведь найти причину – это уже половина дела на пути к успеху, а тут просто в какой-то момент в груди появилось странное чувство сжатости с легким серым оттенком. Оно не отпускало ни днем, ни ночью. Ощущение эйфории, радости, счастья, наконец, исчезло бесследно. Было либо ровно, либо никак. Вопросы в голове, что с этим делать и как быть, не заканчивались, но все ответы упирались в глухой тупик. К этим рассуждениям, которые не заканчивались ни днем не ночью, добавились раздражение и усталость.
Не спеша, шагая по улице, она рассматривала проходящих мимо людей, не вглядываясь в них. Так, вскользь цепляя взглядом проходящие мимо силуэты. Дома протекали серыми тенями, машины пролетали, оставляя после себя сизые зловонные облака. Все куда-то спешили, бежали. Суета наполняла город. Спешка и гонка по кругу утомила. Медленно, глядя под ноги, уже несколько часов она шагала вперед без определенной цели. Минуя площади и кварталы, шла пешком, пытаясь отвлечься от нескончаемых тяжелых мыслей. Все было не то и не так. Полжизни к чему-то шла, стремилась, добивалась, а сейчас образовался вакуум, центром которого стала она сама. Все было чужое, пустое. Прожитая жизнь казалась бессмысленной. Какие-то мелкие цели, недостойные осуществления, мечты, не стоящие внимания, постоянная суета и гонка. Гонка за чем-то материальным, ощутимым. Но душа, то аморфное тело, которое нельзя было осязать, – ей-то материальное не нужно – возмутилась. Устала, запуталась.
Бессмысленно ходить по улицам изрядно надоело. Покрутив по сторонам головой в поисках кафе, где можно было сесть и выпить кофе, она увидела магазин со всякой чепухой, именуемой «Подарки». Так как кафе поблизости не оказалось, этот вариант на данный момент был лучшим. Смотреть на висевшие, на стойках платья, сумки и пиджаки она сейчас не хотела категорически.
В магазине было просторно и светло. На полках стояло множество безделушек. Так же не спеша бредя мимо витрин, она периодически вглядывалась в лица тех, кто по воле рока оказался на этой территории. Барышня в коротком красном платье с такого же цвета пухлыми губами уже, видимо, полчаса вертела мужское портмоне, выедая мозг несчастному продавцу. «Сумочка для денег» была низкого качества и соответствующей цены, но красногубая блондинка не могла это понять и хотела за минимум получить максимум для своего любимого толстопузика. Почему именно толстопузика, она не знала, но именно так ей показалось.
Вещи, которые продавались в магазине, вообще были не нужными в обиходе, скорее, их создали, чтобы люди могли впустую потратить деньги. Или, если перейти на язык оптимистов, возможно, для того, чтобы сделать кого-то счастливым, пусть и на миг. Всем очень хотелось отдать за это счастье немного или много денег, спрятать его в коробку и унести домой, поставить на полку, доставать, смотреть, а потом прятать обратно, чтобы никто не отобрал. И пусть оно было дешевым и ненужным, как та «сумочка для денег» или свечка с ароматом сирени, или благовонная палочка, очищающая дом от злых духов, и вся та чепуха, лежащая на полках. Ведь все хотели верить в лучшее или привыкли верить, или убеждали себя в этом, потому как каждый точно знал, что купить счастье и хорошее настроение невозможно…
Софи было тридцать два года. Она считала себя вполне сформировавшейся личностью с устоявшимися взглядами на жизнь и с неустойчивым настроением, в зависимости от которого периодически менялись ее взгляды. У нее была красивая внешность, она была достаточно умной, веселой, общительной. В общем, обладала всеми нужными для успеха качествами.
Ей всегда были рады ее друзья, друзья друзей, и всем окружающим людям было приятно на нее смотреть и рядом с ней находиться. Софи имела уникальную способность всем нравиться. Она прекрасно это осознавала и в свои тридцать два года знала, что может, но так и не знала, что хочет…
Вернувшись, домой, не включая свет, она прошла в спальню и достала из сумки две купленные ярко-красные свечки, которые напоминали форму сердца, но выглядели несколько идеальней. Свечи горели, наполняя комнату тусклым светом, и маленькие огоньки подергивались в разные стороны.
«Странно, почему всем надо счастье, – подумала Софи, понимая абсурдность этого вопроса, – ведь никто не может даже объяснить, какое оно. Но все не перестают его искать, ждать, надеяться. Вот еще чуть-чуть – и оно придет, потом еще чуть-чуть – и оно непременно появится, все живут в режиме ожидания… Но его все нет и нет, а ждать больше нельзя, и все начинают искать ему замену, а заменить его невозможно. И вот так все ходят по кругу друг за другом и заглядывают через плечо впереди идущему. Вдруг он нашел счастье или хотя бы узнал, что это такое…»
Софи посмотрела в сторону двух маленьких ярко-красных свечек, и ощущение, что она тоже ходит по кругу своей жизни, временами останавливаясь, чтобы передохнуть и осознать, что все так трудно и необъяснимо, усилилось.
Проснувшись утром, она поняла, что настроение не улучшилось, и с этим нужно было, как всегда, как-то мириться. Она потянулась в уютной постели, понимая, что надо вставать, натягивать улыбку и продолжать жить, чего сейчас ей хотелось меньше всего. Накрывшись одеялом с головой, чтобы хоть ненадолго спрятаться, она ощутила непреодолимое желание остаться незамеченной и пролежать так весь день и всю ночь, и следующий день, и все последующие дни, но это было невозможно. Нельзя спрятаться от себя и очень трудно остаться незамеченной собой же. Собрав всю свою волю, она откинула одеяло и выдернула себя из объятий мягкой постели.
