Марина Зелёнова - В темноте

Средь серых стен многоэтажек

Метель колотится как сердце,

Надежды не оставив даже

Хоть как-нибудь внутри согреться.

Стирая белым ветром память

И застилая взгляд вперёд,

Нас под собой хочет оставить,

Кровь нашу превращая в лёд.

Но может, вырваться из плена

Сумею я наоборот,

Смотря как из замёрзшей вены

Кровь всё идёт. И снег идёт.

Из окна вижу окна дома напротив,

Из которых видно моё окно.

Стены окон чужих окружают колодцем,

Я от скуки бы прыгнула на его дно.

Может быть, хоть оттуда смогу я увидеть

Отблеск нежный загадочных, радостных звёзд,

Ведь в окне моём видный в тусклом свете оконном

Небосвод серо-жёлт, беспросветен и прост.

В бетонном небе отражается

Бетонная недвижность города.

Так серость в серость упирается,

Сцепляется цепями холода.

И провода едва колышутся,

Перечеркнув свет неба замерший,

Хоть ветер тут почти не движется,

Застряв среди бетонных наверший.

Нанизать слова, как бусы,

Нанизать минуты в годы,

Без ответа все вопросы,

Все утраты, все невзгоды

Без оплаты, без прощенья,

И бессмысленная память

Отмечает посещенья

Всех, сумевших только ранить.

В зеркало смотрю и вижу там

Шрам над бровью и на подбородке шрам.

Но оно, как долго не смотри,

Не покажет шрамы, что внутри.

Не покажет скрытого душой,

В общем, это даже хорошо.

Если б в отраженьи было видно

Всё до дна – что больно и что стыдно,

В мире бы зеркал не стало впредь,

Слишком страшно было б в них смотреть.

Осколки сердца смёрзлись льдом

И будто снова оно цело.

Не распознать изъяна в нём

С той стороны прицела.

И айсберги замёрзших слёз

Неразличимы в быстром взгляде.

Разбитой армии обоз —

Чёрные мысли в снегопаде.

А Солнце как всегда взойдёт,

Звезда любимая, святая.

Но ей не растопить мой лёд,

Он лишь со мной умрёт, не тая.

И даже если всё же ты придёшь без спроса,

Готовый мне ответы дать на все мои вопросы,

Как искупленье за потерю

Ушедших долгих лет,

Тебе, конечно, я поверю,

Себе —

конечно, нет.

Перетерпев дневные встречи,

Подветренною стороной

Я возвращаюсь каждый вечер

К тому, что не любимо мной.

Здесь одинаково постыло

И ночью, и при свете дня.

Здесь никого я не любила,

Никто здесь не любил меня.

И я давно уже устала

Ломать пытаться этот лёд,

И просто наблюдать осталась

За тем, как жизнь моя пройдёт.

В тоске по ветром полному простору

Держу в руках лишь пустоту,

И только в щель бетонного забора

Могу я видеть красоту.

И свет моей души остывшей

Больше не светит из-под век,

И всё планируя побег,

Всё так же остаюсь застывшей.

Никто не приходит во сне,

Из дома не выхожу,

Стоят часы на стене,

И я их не завожу.

Над этим городом не видно звёзд

И звук биения сердец он глушит.

Я одиноко строю здесь к свободе мост,

А город флегматично его рушит.

Как убийца в петле

Зимний вечер притих,

И лежит на столе

Недописанный стих.

Ожидания гнёт

Напоследок прощу,

И с карниза в полёт

Свою жизнь отпущу.

Упрямо и гордо сойду с ума,

Ничего не боясь, ни о чём не прося,

Не оглядываясь на чужие дома,

Лишь саму себя с собой унося.

Как в ящике закрытом годы

Проходят в комнате моей.

Шесть граней явленной природы,

Шесть несвободы степеней.

Я по льду побреду осторожно,

Жаль, что я не умею летать.

Проберётся мне холод подкожно,

Ветер станет следы заметать.

Так брести очень долго возможно,

Только жаль: упаду – мне не встать.

Мне писать всё это не сложно,

Только вряд ли ты станешь читать.

Со мной нечаянно столкнувшись,

От страха дохнут пауки.

Моих дверей едва коснувшись,

Все перевешались замки.

И в щель открытого окна

Клочок метели залетевший,

Не зная, в чём его вина,

Исчезнет лужей обмелевшей.

Вот так повсюду я встречаю

След послежизни одинокий.

Но мне не грустно. Выпью чаю

И запишу вот эти строки.

Все переломаные кости

Срастаются неправильно.

Я бьюсь с разбега и со злости

В тупик мой каменный.

Тюремной камеры ловушка,

И замурован выход мой.

Для этих стен я лишь игрушка,

Заглохший в чёрной бездне вой.

Ни спички нет здесь, ни свечи,

Лишь холод стен пустой.

Мрак хочешь посмешить – кричи

И в битых стёклах стой.

В промозглой тьме не приютиться,

Суставы выбиты из плеч,

Но продолжаю колотиться

И позволяю крови течь.

Внутри всё сломано, разбито,

Но нет и вмятины в стене.

Здесь моей кровью всё залито,

И я скольжу на липком дне.

И свод, нависнув, шепчет душно:

"Смирись, ты вырваться не в силе".

И собирает равнодушно

В углы комки кровавой пыли.

"Ты света больше не увидишь,

Нет выхода, но есть секрет:

Живой отсюда ты не выйдешь,

Но смерти тебе тоже нет".

Признав бессмысленность сражения,

Я в сердце тьмы остановлюсь.

Здесь мы друг друга продолжение,

Её я больше не боюсь.

Не стану впредь вовне ответа

Искать и мрак окрестный клясть,

Берёт начало здесь путь к свету,

Извечная он света часть.

Теперь я знаю, где затеряна

К свободе дверь. К ней подступить

Смогу, найдя в душе растерянной

Любви серебряную нить.

Мой друг поэт, ты мной гордишься?

А отчего тогда не снишься?

Мои угрюмые стихи тебе подстать,

Я глядя на тебя их начала писать.

Мой грустный друг, твоей улыбки ради

Я исписала все свои тетради,

Так улыбнись мне хоть разок всерьёз,

И пусть не будет больше в твоей жизни слёз.

Я сама себе Солнце зажгла —

Пусть иллюзия это светило —

Там, где стелется вечная мгла,

Мне стало теплее, чем было.

Я ответа не жду в тишине,

Не связать края порванной нити,

Только знаю, что светит и мне

Моё Солнце, сияя в зените.

Знакомым запахом несбыточной надежды

Повеет от весны очередной,

И сердце, что надеется как прежде,

Да издеваешься ты что ли надо мной?

Когда-нибудь, среди вечной зимы

Под светом ледяным далёких звёзд

Моего сердца вечной мерзлоты

Теплом своей любви коснёшься ты,

И Солнце в небе для меня зажжешь,

И зиму в лето разом обернёшь,

Собой заполнишь бездну пустоты…

Такие вот мечты.

Закат, разлившись кровью золотой

На край чудесной скатерти небесной,

Звездой, зажжённой мне над головой,

Покрова вечного бездонной синевой

Будто зовёт меня домой.

Сиянье звёзд лишь отражает

Свет моих глаз,

И всей Вселенной бесконечность

В моём сейчас.