Пространство без выхода. Место, вмещающее в себя тьму. Это подобно ловушке. Подобно капкану. И боль, и мрак царят здесь. Вечность бродить и не найти выхода. Ибо нет двери, нет окна. Лишь замкнутое пространство, которое смеется. Чудовищно, истерически смеется. Над тобой.
Будильник прозвенел ровно в семь часов утра так тревожно и раздражающе, словно произошло нечто ужасное. И пластиковый, со светящимся дисплеем друг преданно решил разбудить свою хозяйку, чтобы та не пропустила ни малейшего мига раннего утра. Такого ненавистного раннего утра понедельника. Ох уж эти понедельники, когда после выходного дня надо ехать кому на учебу, a кому на работу с желанием дожить до долгожданной пятницы.
Шелли нехотя привстала с кровати и, зевнув, раздраженно выключила будильник. 7:05. Куда только время бежит? – подумала девушка и взлохматила свои торчащие во все стороны каштановые волосы. Нависла минута тишины. Глаза Шелли вдруг закрылись, но как только ее голова вновь коснулась мягкой подушки, с первого этажа раздался громкий женский голос.
– Шелли, ты проснулась?
Голос мамы донесся с первого этажа, и это было отвратительнее назойливого звона будильника. Шелли, страдальчески промычав в подушку, откликнулась и недовольно встала с кровати.
В комнате было холодно, хотя за окном вовсю занимались лучи яркого солнца, освещая весеннюю свежую зелень. Накинув на себя старую кофточку, висящую на спинке стула, и натянув бирюзовые тапочки, Шелли, едва открывая глаза, спустилась на первый этаж. На кухне пахло только что приготовленной яичницей с беконом. От одного только запаха в животе неприятно заурчало.
– Как спалось? – спросила миссис Андерсон, небрежно накладывая бекон в тарелку. Ее голос был нейтральным и каким-то тихим. Шелли даже не расслышала вопрос. Она молча прошла в ванную, по пути едва слышно гукнув.
В этот понедельник как, впрочем, и в остальные дни, Шелли пришлось ехать в университет, что был не в Пайнс-Роке, где она проживает, a в Палмдейле. Пайнс-Рок, который располагался на окраине Лос-Анджелеса, был городком маленьким и уютным, с одной лишь школой – об университете здесь не могло быть и речи. Поэтому каждый день приходилось ехать в соседний город, благо Пайнс-Рок от Палмдейла разделяли всего какие-то пятьдесят минут езды. Однако это еще не самое страшное. Самым неприятным и непредсказуемым моментом был автобус, который приходил с опозданием или, наоборот, слишком рано. Нельзя было абсолютно точно сказать, когда старая развалюха приедет и отвезет людей в Палмдейл.
Пайнс-Рок был мелким городишком. На первый взгляд, обычная деревенька, но так казалось только со стороны периферии. Центр был наподобие городского: современная инфраструктура, одна громадная старая школа, ремонт которой постоянно откладывается на год, закусочная, в которой всегда было полно людей, ибо это место считалось лучшим в Пайнс-Роке. Городишко был окружен густым лесом, за которым прятался пустырь – жуткое место, особенно ночью. Жители Пайнс-Рока много историй поведали об этом пустыре. Ходили слухи, что ночью в свете фонарных столбов можно увидеть высокий и тощий силуэт, который неподвижно стоит точно посередине пустыря. Стоит лишь приблизиться к нему, как силуэт оживает и начинает погоню. Звучит бредово и смехотворно, в особенности для молодых людей, но многие Его видели и даже становились очевидцами полуночной погони. Кто-то даже пропадал, но об этом обычно не затевали разговор. О странном силуэте говорили только в пределах периферии, где жила Шелли, в центр города доходили лишь слухи.
Наскоро закинув в себя яичницу с беконом, Шелли, обменявшись парой фраз с мамой, оделась и, схватив сумку, поспешно вышла из дома. Едва она ступила за порог, как яркое солнце ослепило ее, a мягкий, бархатный ветерок поднял ее короткие волосы. Уже с утра было жарковато, как заметила девушка. Она опустила взгляд на свои темные брюки и осознала, что нарядиться во все черное в такой жаркий день было ошибкой. Сразу в голове возникла мысль пойти переодеться, но, взглянув на часы на дисплее телефона, она поняла, что времени на смену имиджа у нее нет. Вздохнув, она засеменила к остановке, надеясь, что автобус не уехал без нее. Как это проверить? – спросит каждый. Ответ прост: по людям на остановке. Если их нет, то привет бесконечным отработкам. Но, к счастью, не в этот раз.
На остановке стояла маленькая группка из четырех человек. Уже издалека Шелли сквозь солнцезащитные очки рассмотрела своих попутчиков: высокий парнишка с неопрятной челкой, в синем поло и с раздутым рюкзаком в руке; рядом с этим худым парнишкой вальяжно стояла худенькая невысокая блондинка и рассматривала свой новенький маникюр. Она была в роскошном для Пайнс-Рока платье, переливающемся в лучах солнца так, что слепило глаза. На худеньких, миниатюрных ножках красовались туфли на высоком каблуке. В руках она держала маленькую сумочку известного дизайнера.
Из богатеньких, – подумала Шелли, закатив глаза, – все ясно, – и перевела взгляд на девушку с кудрявой пышной шевелюрой. Девушка повернулась и… a, нет, все же это был парень. Миленький курносый паренек с веснушками по всему лицу. Он сидел на скамейке и играл в какую-то игру на телефоне, иногда поглядывая в сторону, откуда должен приехать автобус.
Шелли дошла до остановки и встала у края, то поглядывая на незнакомцев, то оглядывая себя. Черные обтягивающие брюки, черная рубашка и такого же цвета туфли – все выглядело так, словно Шелли в трауре. Стало не по себе, что остальные в светлой одежде, в платье, в футболках, шортах, a она… в черном. Однако не только она, видимо, любила носить траурную одежду. Позади нее, обдавая чистую, недавно помытую голову дымом, стоял парень. Неприятный запах сигарет сразу ударил в нос, и Шелли, сморщившись, тут же развернулась к незнакомцу и недовольно выплюнула:
– Хорош выдыхать мне в затылок! Отойди хотя бы.
Парень, слегка удивившись, затянулся сигаретой, гукнул и отошел. В черных шортах, в футболке с рисунком человеческих костей и с огромным рваным рюкзаком наперевес, он отошел в сторону и выдохнул насыщенное облако дыма. Шелли исподлобья, чтобы не привлечь к себе внимание, рассмотрела его: угрюмый, с двухнедельной щетиной, он мрачно пялился в одну точку и слегка щурился от дыма. Этот юноша сразу ей не понравился. Что-то в нем было не так, что-то отталкивало. Подозрительный, – подумала она и перевела взгляд на модницу с ярким макияжем и напыщенным взглядом. В глаза бросались алые губы на фоне бледного красивого лица. Поморщившись от увиденного, Шелли отвернулась и погрузилась в свои мысли.
Над остановкой косо качалась потертая табличка с расписанием автобусов. На вид она казалась старше этого города: настолько она была грязной, помятой и потертой. Вот проехали два автобуса до Фэрмонта, прикатил следующий до Грейпвайна и одиноко скрылся вдали, a автобуса до Палмдейла все не было. Люди приходили на остановку и тут же уезжали, появившаяся толпа быстро редела, a группка студентов в недоумении ждала автобус №3. Шелли нервно взглянула на часы – прошло пятнадцать минут, a автобуса все нет.
