Планета Земля. Мобильная астробиологическая база
Мало кто сходу ответит, кто такие астробиологи. Когда я называю эту профессию, чаще всего на меня смотрят с недоумением. Изредка кто-то уточнит, не те ли это товарищи, что ищут пришельцев и летающие тарелки. В этом случае я пытаюсь растолковать: не ищут, а рассчитывают возможности, не верят, а изучают предпосылки, и шапочки из фольги они не носят, и вообще это серьезная наука о жизни и…
В этом месте меня прерывают, просят не грузить и смеются: "Все у тебя, Сашка, не по-людски, даже работа инопланетная!". И я умолкаю, не желая объяснять, что пока еще не астробиолог. Всего лишь лаборант в профильном научно-исследовательском институте, и до инопланетности этой должности ох как далеко!
Посвящая жизнь науке, я мечтала исследовать звездные карты, проводить сложнейшие опыты, рассчитывая вероятность возникновения жизни в дальних уголках Вселенной… Будни лаборанта астробиологической лаборатории похожи на все это, как удав на наковальню. Мой рабочий день заполнен отчетами, мелкими поручениями и изредка – ассистированием кому-то из старших коллег. Практически секретарь, всего и разницы, что вместо писем от бизнесменов у меня пробирки, а взамен бухгалтерии – квартальный отчет по биоматериалу. Только летние выезды немного выбиваются из этой рутины, хотя к серьезным делам меня не допускают и здесь.
Но я не жалуюсь. Свою работу я люблю больше всего на свете, ведь когда-нибудь благодаря ей найду внеземную бактерию и докажу, что жизнь возможна не только на Земле! Стану первой, кому это удалось, и мое имя войдет в историю главных мировых открытий! Ради этого можно бросить на алтарь что угодно, и насмешки – небольшая цена!
Жизни – земной или нет – неохота зарождаться в зимнюю стужу, так что пик занятости астробиолога приходится на лето. Нынешнее выдалось дождливым, но сегодня, будто на заказ, чернильное небо сверкало россыпью звезд.
Местность вокруг была дикая, с дремучим нехоженым лесом, и наша база смотрелась здесь чуждо и уныло. Три жилые палатки кое-как спасала камуфляжная расцветка, но самая крупная, белая, для мобильной лаборатории, выглядела на фоне девственной природы, как свалившийся с небес холодильник.
За прошедшую с прибытия неделю мы с коллегами успели собрать все запланированные образчики, с тоски расколупать пару реликтовых камней в походных условиях и возжелать вернуться к цивилизованным. И могли бы улететь отсюда еще вчера, если бы нашему начальнику не припекло искать метеорит.
«Прекрасная возможность», «уникальный шанс» – ну-ну… Из-за капризов руководства наша лаборатория прибыла на место к окончанию персеидов1, когда другие уже урвали и свое, и наше. Так что, несмотря на громкое «район повышенной метеоритной активности», наши реальные шансы стремились к нулю. Старшие коллеги весь день пытались донести эту простую истину до Вилаина Иосифовича, но, судя по отголоскам ругани из палатки, переубедить начальника им так и не удалось.
С заходом солнца на лугу похолодало, от леса потянуло сыростью. Завыли комары, предпринимая суицидальные попытки испить из отравленных репеллентом тел. Стоило дернуть ладонью на очередной укус, как старенький телескоп, еще с ручной калибровкой, мгновенно сбивался. Я мучилась с ним уже полчаса, не теряя надежды все-таки поймать в объектив реактивно проносящийся метеор и подозревая, что Вилаин поручил мне это занятие исключительно из мести. Как же! Какая-то лаборантка – и тоже против него выступает? Не доросла еще!
Сказать по правде, не очень-то я и выступала. Просто солидарно молчала, когда старшие высказывали свое «фи».
– Саш, ты пришельцев уже видела? – Зиночка, наша вторая лаборантка, мялась рядом за компанию, рассудив, что чем дальше от начальства, тем лучше.
Подобные вопросы мне не задавали разве что немые. Как я уже говорила, обыватель свято уверен, что астробиологи – это такие не совсем адекватные люди, которые лично знакомы с зелеными человечками и летающим макаронным монстром. Мы ищем жизнь на других планетах и смеем называть себя учеными – удивительно, что нас на костре не сожгли до сих пор! Приводить аргументы и рассказывать об исследованиях можно до хрипоты, с нулевым результатом. И ладно другие, но Зина-то должна понимать!
– А на орбите Сатурна новый спутник нашли, – продолжала трепаться та. Отсутствие моего участия в диалоге ее нисколечко не смущало. Кажется, она вообще не обратила на это внимание, занятая попытками поймать сеть на смартфоне. Понятия не имею, на что она рассчитывала: блага цивилизации остались в ста шестидесяти километрах к югу, за лесом, речкой и горной грядой. – Шустрый такой, планету за тридцать часов облетает! Вот бы это не спутник был, а инопланетный корабль…
Знай я Зиночку похуже, может, и поверила бы, а так лишь глаза закатила. Девчонка через день радовала нас очередным открытием века, почерпнутым в «вестнике необъяснимого» и прочих пестрящих сенсациями и заговорами от подагры источниках.
– Так вот где моя бактерия прячется, – задумчиво пробормотала я. От долгого молчания голос охрип – в последний раз я открывала рот еще утром. – Осталось только за ней слетать! Седлай пегаса и не забудь предупредить крестную фею, чтобы не ждала нас к ужину.
– Зря ты так! – обиделась Зиночка. – Мечтать надо с размахом: чтоб космические крейсеры, межзвездные перелеты, прекрасные гуманоиды с горящим взором… Ну что ты хохочешь?
– По-моему, мы с тобой разные книжки читаем. Что-то не помню в справочнике Биля прекрасных гуманоидов, если не считать портрета юного Эйнштейна, конечно.
– Фу, какая ты пессимистка!
А вот это несправедливо. Чтобы часами ковыряться в пробирках, пытаясь выяснить, действительно ли клеткам позарез нужна вода, надо быть урожденным оптимистом. Утрирую, но суть не меняется: мы изучаем то, чего, возможно, вообще нет. Без неуемного любопытства и веры в чудо в нашем деле свихнуться можно. Просто, в отличие от Зиночки, я пришла в астробиологию не ради знойного пришельца со стальным бицепсом. Зато внеземные микроорганизмы после всего пережитого обязаны если не жениться на мне, то хотя бы даться в руки! Вот тогда и окупятся все годы учебы, нудятины с отчетами и даже сегодняшняя ночь в компании голодных комаров!
– Девочки, закругляемся! – высунулась из белой палатки Инна Ивановна, как всегда что-то жующая. Однажды на моих глазах ритмично хрустела сухариками над чашкой Петри – беспечность, порожденная многолетним опытом. Я прониклась бы к ней больше, если бы не периодические попытки сосватать мне сына – мол, красивой молодой девушке необходим мужик за спиной.
Насчет красивой спорить не очень-то хотелось, но ежеутренняя реальность намекала, что путь на обложки глянцевых журналов мне заказан. Разве что в рубрику «трудоголик месяца», ага. Вот там серые глаза с лиловыми синяками под ними и встрепанная шевелюра невнятного пепельного оттенка пришлись бы как раз впору!
