От ярко-красных пятен крови на снегу поднимался пар, и Дуротан, сын Гарада, сына Дуркоша, издал торжествующий крик. Это была его первая охота – он впервые метнул копье в живое существо с целью его убить – и пятна крови свидетельствовали о том, что копье попало в цель. Ожидая похвалы, Дуротан повернулся к отцу. Узкая грудная клетка юного орка раздувалась от гордости, но выражение на лице вождя клана Северного Волка озадачило его.
Гарад покачал головой. Его длинные блестящие черные волосы свободно падали на широкие могучие плечи. Он сидел верхом на огромном белом волке по кличке Лед, и маленькие черные глазки смотрели мрачно, когда он заговорил.
– Ты не попал ему в сердце, Дуротан. Северные Волки бьют в цель с первого раза.
От разочарования и стыда горячая кровь прилила к лицу юноши.
– Мне… мне жаль, что я подвел тебя, отец, – произнес он, стараясь выпрямиться во весь рост на своем волке, Острозубе.
Управляя Льдом при помощи коленей и рук, держащихся за холку волка, Гарад подъехал к Острозубу, встал рядом с ним и посмотрел на сына.
– Ты не смог убить с первого удара, – сказал он. – Ты подвел не меня.
Дуротан бросил на отца неуверенный взгляд.
– Моя задача – обучить тебя, Дуротан, – продолжал Гарад. – Когда-нибудь ты станешь вождем, если на то будет воля Духов, и я не позволю тебе напрасно оскорблять их.
Гарад махнул рукой в том направлении, куда вел кровавый след.
– Слезай, пойдем со мной, и я объясню. Дрек’Тар, вы с Мудроухом следуйте за нами. Остальные пусть ждут, пока я их позову.
Дуротан все еще испытывал стыд, но одновременно был озадачен и заинтересован. Он подчинился отцу, не задавая вопросов. Молодой орк соскользнул со спины Острозуба и погладил громадного волка. Никто не знал, приручил ли клан северных волков в качестве верховых животных из-за их белого цвета, или это клан стал называть себя так из-за их белого меха; ответ на это вопрос затерялся в прошлом. Острозуб фыркнул и лизнул своего юного хозяина в лицо.
Дрек’Тар был старейшим шаманом клана Северного Волка, этот орк поддерживал тесную связь с Духами Земли, Воздуха, Огня, Воды и Жизни. Северные Волки верили, что Духи живут далеко на севере, на Краю Мира, в Обители Духов. Дрек’Тар был старше Дуротана, но еще не совсем стар; шаман потерял зрение в бою за много лет до рождения юного орка. Верховой волк напавшего на них клана мощными челюстями задел лицо шамана. Волк попал в цель лишь отчасти, но ущерб оказался значительным: один глаз был полностью утачен, а второй ослеп вскоре после этого. Дуротан до сих пор мог разглядеть тонкие бледные извилистые шрамы, тянущиеся из-под повязки, которую всегда носил Дрек’Тар, чтобы скрыть невидящие глаза.
Но если Дрек’Тар что-то и потерял, он одновременно кое-что приобрел. Вскоре после потери зрения у него развились необыкновенные способности чувствовать, возмещающие отсутствие глаз, он ощущал присутствие Духов с такой остротой, которая была недоступна более молодому шаману, его ученику. Время от времени Духи даже посылали ему видения из своей обители на Краю Мира, на самом крайнем севере.
Дрек’Тар не был беспомощным – пока шаман мог сесть на Мудроуха, своего любимого и хорошо обученного волка, он мог ездить на нем туда же, куда и любой другой орк.
Отец, сын и шаман пробирались по глубокому снегу вдоль кровавого следа. Дуротан родился во время снежной бури, что считалось благоприятным предзнаменованием для дальнейшей жизни члена клана Северного Волка. Его домом был Хребет Ледяного Огня. Когда снег нехотя отступал под солнцем летних месяцев, он просто пережидал время перед неизбежным возвращением. Никто не знал, как долго эти негостеприимные места служили домом орочьему клану Северного Волка; они жили здесь с незапамятных времен. «Всегда», – просто ответил один из стариков Дуротану, когда он достаточно повзрослел, чтобы задать этот вопрос.
Приближалась ночь, и становилось все холоднее. Плотные теплые сапоги Дуротана из шкуры копытня почти насквозь промокли, и его ноги начали неметь. Поднялся ветер, будто кинжалом пронзавший толстую меховую накидку. Дуротан дрожал, упорно шагая вперед, и ждал, когда заговорит отец. Кровь на снегу перестала исходить паром и начала замерзать.
Алый след вел через продуваемое ветром заснеженное пространство к серо-зеленой полоске деревьев у подножия Горы-Предка, самой высокой вершины горной цепи, тянущейся на сотни миль на юг. Гора-Предок, как гласили священные свитки, была хранителем клана, она вытянула свои каменные руки, чтобы создать защитную преграду между Хребтом Ледяного Огня и южными землями. Запах чистого снега и аромат сосен щекотал ноздри Дуротана. Вокруг царило безмолвие.
– Мало приятного, да? Эта долгая прогулка по снегу, – в конце концов произнес Гарад.
Дуротан не знал, каким должен быть правильный ответ.
– Северный Волк не жалуется.
– Да, не жалуется. Но… все равно это неприятно. – Гарад улыбнулся, глядя сверху вниз на сына, губы его изогнулись, обнажив клыки. Дуротан невольно улыбнулся в ответ и слегка кивнул, чуть расслабившись.
Гарад протянул руку и потрогал накидку сына, пощупав мех.
– Копытень. Сильное создание. Дух Жизни подарил ему густой мех, толстую шкуру, много слоев подкожного жира, чтобы он мог выжить в этом краю. Но когда копытень ранен, он движется слишком медленно и не сохраняет тепло. Он отстает от стада, поэтому стадо не может его согреть. Холод сковывает его.
Гарад указал на следы; Дуротан видел, что животное спотыкалось на ходу.
– Он растерян. Страдает от боли. Испуган. Он всего лишь животное, Дуротан. Он не заслуживает таких страданий. – Лицо Гарада стало жестким. – Орки некоторых кланов отличаются жестокостью. Им нравится мучить и истязать свою добычу… и своих врагов. Северные Волки не получают удовольствия от страданий. Даже от страданий своих врагов и, конечно, от страданий простых животных, которые служат нам пищей.
Дуротан почувствовал, что его щекам стало горячо от нового прилива стыда. На этот раз не от стыда за себя, не из-за того, что он плохо прицелился, а потому, что эта мысль не приходила ему в голову. То, что он нанес неудачный удар, было серьезной ошибкой, но не потому, что он показал себя не лучшим охотником. Это было плохо потому, что доставило ненужные страдания животному.
