Ринат Валиуллин - Варварство

Варварство
Название: Варварство
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2014
О чем книга "Варварство"

Первая книга писателя (2010 г.) – это знакомство, подобное чашке кофе, которая ни к чему не обязывает, ни к лишним деталям, ни к нудному разговору. Можно вдыхать аромат, можно пробовать едва пригубив, а потом решить, что губить не надо и оставить жить. Можно выпить в два глотка и потом гадать на гуще: есть ли у этого кофе будущее, стоит ли обменяться телефонами или просто – очарованием, которое не будет надобности стирать из памяти.

Бесплатно читать онлайн Варварство


В оформлении обложки использована картина Рината Валиуллина «Варварство»


Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.


© Валиуллин Р. Р., 2014

© ООО «Антология», 2014


Мир изменился, он стал более чувственным, уже не надо выдавливать слова из телефона кнопками, достаточно лёгкого прикосновения. Вот и поэзия требует того же чуткого отношения. Современной поэзии уже не достаточно наличия высокопарных слов: любовь, душа, страсть… тем более от людей, которые понятия не имеют, что это такое. Пришёл век сенсорной поэзии, которая сегодня требует виртуозной игры на всех пяти чувствах. Для того чтобы называться поэтом мало быть сочувствующим романтиком, переживающим лириком, влюблённым рыцарем или самовлюблённым нарциссом. Надо стать прозорливым психологом, завораживающим художником, тонким дегустатором, искусным кулинаром, честным адвокатом и, прежде всего, настоящим психом, хотя бы на бумаге.


Бездарность

Бездарность – это я, знакомьтесь.
Рукой упавший на бумагу
рассудка и инстинкта помесь,
присяду рядом или лягу.
Терпимость – это я, грубите,
убейте словом предложение
в слезах, уставившийся зритель,
я предварительно их вытер.
Преступность – это я, судите,
двенадцать месяцев присяжных,
жизнь временная – я любитель,
любовником быть так напряжно.
Тщеславие, оно в словах:
здесь счастье, слава, честь, и тщетно
скорбела гордость на бобах.
Я не тщеславен стопроцентно,
но предсказуем,
как любой мужского пола,
от первого до поцелуя,
от выстрела до холостого.

Я люблю твою осень и зиму

Я люблю твою осень и зиму,
наступающие вечерами,
меланхолии с верхом корзину,
огородами и садами.
Выносить и проветривать долго
молодой ослепительный мозг,
на вопросы о времени – сколько?
Отвечая количеством роз.
Я люблю белоснежные зубы,
что кусают мысли на фразы,
рассудительны и не глупы,
заразительный смех, заразный.
Обожаю твоё послушание,
за характер приму строптивость,
что любви пока не мешают
оставаться такой красивой.

Мужчина женщине

Жестикулируя,
всё в этом космосе крутится вокруг вас,
принимая очертания быта.
На поле любовных ран и язв
дирижёром намашу сюиту,
посвященную красоте пережитков.
Часть от прошлого всегда с нами,
без неё проза жидкая,
даже если стихами.
Не вдумываясь, жалоба это или слоган,
обращенный задницей или лицом.
Я хочу мораль вашу потрогать,
на аморальное оперевшись локтем.
Я хочу ощутить вашу прелесть,
не посягая наличное без надругательства,
по словам в душу залезть,
напечататься в вашем издательстве,
забыв, как относитесь к репортёрам,
искателям связей временных,
в агонии познакомиться буду кричать хором:
сегодня вы офигенны.

Я не люблю дома

Утро и вечер – серость,
но согревает тепло,
то, что имела смелость
лето любить одно.
Губ розовый куст,
небритой щеки горизонт,
вряд ли когда вернусь
в объятий уютный дом.
Вряд ли ещё смогу
встретить чище слова
иду… Под ногами рагу
зимней простуды, слюна
смешана с серым дождём,
с тем, что рыдал вчера.
Я не вернусь в твой дом.
Я не люблю дома.

Стоит ли звонить бывшим?

Нет ничего хуже маринованных поцелуев.
Они у меня в холодильнике.
Открыл их как-то в ночи, тоскуя,
на вкус такие противненькие.
Может, у них истёк срок годности,
и они давно паразитируют
в силу своей губастой подлости,
чувственность имитируя?
Может, я уже не достоин
той любви законсервированной?
Хочу крикнуть: если кого обидел – сорри!
Я не прошёл тестирование,
а посему возьму в руки грудь
первого размера мыши,
придавлю ладонью чуть,
и вы прочтёте то, что я слышу.

Четвёртая комната

В моей трёхкомнатной квартире
ты была четвёртой
комнатой, где даже в настроении противном,
днём перечёркнутым,
уютно теплилась заря в глазах,
благоухала дрожь,
являлись чувства на рогах
прикосновением кож.
Не нужен был стук языка о зубы,
инструментом совершенным, чем слова,
ты топливо по кровеносным трубам
моим гнала.
Сорвать одним движением ткань,
как раздвигают одежду окон,
чтоб разум в отключку – с интима пьяный,
готовый рассмеяться в глаза порокам,
давился мякотью
и соком.
Четвёртая комната любимая,
откуда не хотел уходить… И утро
находило меня здесь ленивым,
вдохновлённым, беспутным.

Цитата

Я не могу её воспринимать цитатой —
жизнь короче.
Рассвет мне кажется помятым,
если облака.
Но подсознание в ночи пророчит,
утром упадёт вода.
Полураспад осеннего дождя,
в разводе
молекулы, расклеилась слезливая земля,
захлюпала
коричневым бесплодием
от пошлых предложений октября.

Ночью ты ничей

Я мало спал,
покоем этой ночью был разбужен,
и месяц утончённый в сталь
и темь уже не нужны.
Окно завешано сукном
от посторонних,
таких же выспавшихся днём
и полуголых.
Замялся город, зашептал,
и тоньше звуки.
Они хранили мой портал
тепла и скуки.
Мужчина, женщины здесь нет
и быть не может,
Душа её среди планет
летит кукожась.
Она спит крепко,
будто бы в последний раз,
покоя зеркало
сквозь веки на меня смотрящих глаз.
Мне времени
дневного не хватило,
чтоб мысли
интеллектом изнасиловать.
Она спала – я думал
о величии вещей,
и каждый в сумме
был по-своему ничей.

Соблазн

Тебя не раздеть словами,
но нежностью в перепонку,
в сумерках полигамии
опять барабаню звонко.
Продли
перегретый вечер,
где ночь обещала быть,
зачем нам её увечить,
когда суждено любить.
Калечь
моё честолюбие,
бессовестности
холодок,
раз губы
на то, чтоб пригубить,
и сочность,
чтоб выпить сок.
Ворвись под рубашку
руками,
я мягче не слышал рук.
У тела так много
граней,
мы грань переступим
ту.

Утренник

Приветствовал окрестности затылок солнца,
его будильник тих и суховат,
снял одеяла с лиц, надел эмоции,
на лифте поднимаясь в облака.
Необъективное светило выпуклым зрачком
на объективное бросало ватты,
как бабочку ушастую сачком
тепло ловили люди в прищуре виноватом.
И этот день им отдан в растерзание
в нём краткость счастья долгота занудства
числом осознавая ценность задним
оправдывают здесь своё присутствие.
Среди домов уютных – хранилищ неолита
цивилизация гуськом тянулась к жизни,
искусствами на ценности разбитая
она сама себе казалась лишней.
Но люди в силу занятости этого не знали
и наслаждались суматошным ритмом,
авто… матически в железо одеваясь,
железным сердцем силились влюбиться.

Диалог с мозгом

Ты общество моё на этот вечер,
забывчивый и преданный старик
безречный.
Я выслушал советы, крики,
как лицемерен, с остальными
многоликий.
В согласии с тобой до гроба трудно,
женой не стал мне, уединился
другом.
Не спорь и не сходи с себя, когда уже микстура
нерв разрыдавшийся укачивает.
Сдуру
был так резок в разговоре, пылок,
ляг, успокойся, на плечо, как часть
носилок.
Я продолжаю врать, как ты не смеешь,
хотя меня учил, так жни, раз

С этой книгой читают
Если вы никогда не были в стране, где валяются поцелуи, то можно получить визу или даже вид на жительство, просто скинув маски, как это сделали герои одной венецианской истории.
Петербург. История одной дружбы, двух предательств, трех желаний и четырех углов, где мечет икру любовь. Все началось с того, что она сидела перед ним, перелистывая свои бесконечные ноги, а он, еще ни разу не читавший таких интересных книг, не знал, с какой страницы начался этот роман. Роман, в котором дружба, выдержанная годами в сосуде взаимопонимания, медленно оплеталась гибкой лозой любви до тех пор, пока стекло не треснуло и изнутри не брызн
В жизни каждой женщины наступает момент, когда хочется побыть красивой, влюбленной и независимой, одним словом – не дурой. Только как же этого состояния достичь, если начиная с детства всех учат хорошим ответам. И незаметно за полосой бесконечных компромиссов теряется личность. Многие так и остаются отличниками и хорошистами. Они всю жизнь бьются за оценки, пытаются кому-то понравиться. «Не дура» – это двадцать позитивных историй о том, как необх
«Привязанность» – я вязал этот роман несколько лет (часть книги даже выходила в свет отдельным изданием), то откладывая текст, считая его законченным, то возвращаясь к нему вновь, будто что-то забыл. Сказать. Важное. Слишком глубока тема, слишком знакома каждому из нас, слишком близка, слишком болезненна. Речь не только о привязанности одного человека к другому, к тем, кто нас любит, но еще сильнее – к тем, кто недолюбливает, к деньгам, к вещам,
В книге собраны стихи, написанные с 14 до 37 лет. Это память о самых важных, судьбоносных, золотых мгновениях жизни, дающая ключ ко всему остальному прозаическому корпусу творений автора.
Автор ОЛЬНОВ АНАТОЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.Год рождения – 1938, 27 февраля. Родина – с. Городище Череповецкого района Вологодской области. Кроме Череповца и Петрозаводска проживал в городах: Сортавала, Витебск, Усть-Каменогорск, Альметьевск.
Гражданин Советского Союза. Коммунист.Родился 22.12.1956 г.Родители – ветераны Великой Отечественной войны.Окончил ВВМУПП им. Ленинского комсомола в 1981 г.1981—1993 гг. – служил на дизельных подводных лодках 182-й Отдельной Бригады подводных лодок (б. Бечевинская), КВФ.После предательского развала Советского Союза подал рапорт об увольнении из ВС, заявив о несогласии с политикой нового руководства страны, армии и флота.Уволен в запас с должности
Мы любим. Если повезет, становимся счастливыми, и со временем у нас появляются прекрасные воспоминания.Если нет, нам остаются грусть и иногда стихи.
«Мы вышли из Перекопа в самом сквернейшем настроении духа – голодные, как волки, и злые на весь мир. В продолжение половины суток мы безуспешно употребляли в дело все наши таланты и усилия для того, чтобы украсть или заработать что-нибудь, и, когда убедились, наконец, что ни то, ни другое нам не удастся, решили идти дальше. Куда? Вообще – дальше.Мы готовы были пойти и во всех отношениях дальше по той жизненной тропе, по которой давно уже шли, – э
«Первый раз я увидел эту женщину, когда она шла за гробом кого-то, очевидно, близкого ей, – чёрное облако крепа ниспадало с её головы на стройную, высокую фигуру, красиво изогнутые губы были крепко сжаты, на её лице – точно мраморном – сухо горели тёмные глаза, и вся она показалась мне олицетворением гордого страдания…»
– Я забираю ребёнка. Это моя дочь, – ультимативно звучит голос биологического отца моего ребёнка.– Пожалуйста, позвольте мне с ней видеться. Умоляю… Я готова на все… Я буду для вас кем угодно… – захлёбываюсь слезами.– Хватит! – рявкает он. – Не заставляй меня обращаться в суд. Для меня не составит труда обвинить тебя в похищении дочери и надолго посадить. Его тяжелые шаги удаляются, возвращая звенящую тишину…Я оседаю на пол, захлёбываясь рыданиям
Могут приключения найти тех, кто их не ждет? Не воспринимая сны Лиджары всерьез, друзья соглашаются на участие в состязании и попадают в удивительный мир, полный секретов, прячущихся за кирпичной стеной.