Эрли Моури - Ваше Сиятельство 14 (+ иллюстрации)

Я надеялся, что цесаревич сначала выслушает императрицу. Поскольку я не собирался быть молчаливым наблюдателем, то и у меня имелось, что сказать ему. Однако, Денис, нажав кнопку говорителя, распорядился:

– Пустить!

Глория переглянулась со мной. По лицу англичанки я понял: неожиданное появление Ковалевских ей тоже не пришлось по вкусу. Сейчас случился тот редкий в моей жизни миг, когда я не радовался появлению Ольги.

– Ваше высочество, может все-таки соблаговолите сначала выслушать императрицу, а потом принимать князя? Ведь я к вам не на чай пришла! – не скрывая раздражения, сказала Глория. –Уверяю, то, что я скажу, гораздо важнее для вас, чем для меня. Для вас, Денис Филофеевич! – настоятельно повторила она, – для вашего будущего правления и для всей России!

– Пожалуйста, говорите, ваше величество, – отозвался цесаревич, убрав несколько исписанных бумаг со стола. – Князь Ковалевский нам точно не помешает. Я жду его, чтобы продолжить утренний разговор.

Дверь открылась, и вошла моя невеста, за ней Борис Егорович. Я не разглядел его реакцию, когда он увидел меня, стоявшего рядом с Глорией. Не разглядел потому, что все мое внимание было приковано к Ольге. Ковалевская замерла, едва увидев меня, а потом, не поднимая руки, показала мне свой милый кулачок, ставший от напряжения бледным. Кулачок от Ковалевской – это приятно, потому как если княгиня, угрожает, то она не слишком сердится. А раз так, то и Борис Егорович разгневан не слишком.

– Доброго здравия, ваше величество! – князь Ковалевский отвесил учтивый поклон, и потом кивнул мне.

Ольга, приветствуя императрицу, присела в книксене. Затем прошла в зал так чтобы оказаться по левую сторону от меня, и в следующий миг я почувствовал ягодицей ощутимый щипок – пальчики у княгини сильные, когда не надо.

– В таком случае вам, князь, тоже будет уместно выслушать меня. Всем понятно по какому поводу мы здесь. Первое, что я желаю прояснить это… – Глория отступила от меня на шаг. – Ни я, ни маркиз Этвуд никак не связаны с тем, что произошло во дворце Сент-Джеймс. Я не обязана перед кем-либо из вас оправдываться и не собираюсь это делать, я лишь хочу, чтобы вы все знали правду. Вне сомнений, смерть герцога Гилберта очень нам на руку, и этим деянием граф Елецкий оказал нам огромную услугу, но то, что случилось, произошло без каких-либо указаний и даже намеков с моей стороны.

– Вот здесь вполне с вами соглашусь, ваше величество. Действительно огромную услугу, которая поставила нашу страну на грань войны с вашей Родиной, – заметил Романов, намеренно подчеркнув этим происхождение Глории.

– А этот вопрос я как раз и собираюсь с вами обсудить. Он самый важный, но будем последовательны, – нетерпеливым движением руки прервала его англичанка. – Я желаю, чтобы граф Елецкий сейчас рассказал, что же такое произошло в Сент-Джеймс на самом деле. Как он оказался там и почему решился на то, что он сделал. Согласитесь, выслушать его гораздо правильнее, чем принимать во внимание всякие домыслы и наговоры людей, имеющих в этой истории свои корыстные интересы. Ведь ясно же, что только граф Елецкий знает все, как было на самом деле, в отличии от набежавших с утра во дворец лжецов. Отчасти еще и герцог Уэйн знает, но он не может сейчас выступить в качестве свидетеля. Итак, говорите, Елецкий! Говорите только правду, ничего не утаивая!

– Пожалуйста, Александр Петрович. Нам очень важно знать детали произошедшего, – подтвердил цесаревич, хотя речь его смягчилась взгляд оставался строгим.

Ковалевский кивнул, и по его взгляду, можно было понять, что по меньшей мере не настроен ко мне враждебно.

Чтобы не слишком затягивать время, я рассказал об основных событиях вчерашнего дня, имеющих отношение к нападению на мой дом и о последовавшем ответе герцогу Уэйну. Не забыл кратко упомянуть о прирученном хорраге и его не слишком важной роли в моем лондонском вояже. Разумеется, я не вдавался в подробности боя и применения магии, но о том, как я убил герцога Гилберта сказал. Подробно остановился на моих требованиях к Энтони Уэйну, его страхе и готовности выполнить мои условия.

– Теперь о главном, ваше величество, – я повернулся к императрице, перевел взгляд на цесаревича, – ваше высочество… о мотивах, причинах всего этого. Разумеется, немаловажным мотивом было желание отомстить Уэйну за смерть моих людей, угрозу жизни моей матери и разрушения в моем доме. Помимо мести, как вы понимаете, имелась еще более веская причина: только запугав Энтони Уэйна почти до смерти, я мог с уверенностью обезопасить близких мне людей, например, Ольгу Борисовну и мою маму. Обезопасить их от возможных повторных нападений, от продолжения этой войны, в которой они могли пострадать. Вы же понимаете, моя атака на Сент-Джеймс была вынужденной и необходимой мерой. Никакая охрана, никакая сто раз усиленная защита не могли гарантировать безопасность моих близких. Именно поэтому я принял решение явиться перед Уэйном в облике призрака и продемонстрировать свои возможности.

– Соглашусь с вами, Александр Петрович. Картина в общем ясная, хотя для меня остались неясны многие детали. Считаю ваши действия полностью обоснованными, – сказал Романов, расхаживая возле дивана, где расположилась императрица. – И допускаю, что вы были вынуждены действовать спешно, а также имели право на эмоциональное решение после погрома и смертей в вашем доме. Но герцог Ричард Гилберт… Вот здесь поступок с вашей стороны крайне спорный. Если бы вы спросили меня, то я был бы против. Что вас сподвигло? – он смотрел на меня своими теплыми и в тоже время проницательными глазами, в какой-то миг мне показалось, что у Романова есть талант менталиста. – Может быть это сделали не вы, а хорраг, который не во всем подчинялся вам? – с прищуром, предположил он.

Я понял его намек, и понял, что в этом опасном вопросе можно схитрить и вывернуть именно так, переложив вину на потустороннее существо.

– Простите, ваше высочество, но зачем мне вводить в заблуждение вас и императрицу? Гилберта убил именно я. Сделал это сознательно, предварительно обдумав такой поступок и вполне понимая возможные последствия, – твердо произнес я. – Не скрою, одной из причин было желание угодить нашей императрице, с которой после некоторых противоречий у меня сложились добрые отношения. Но не менее важная причина в том, что замена претендента на британский престол полезна для нашего Отечества. Да, в первые дни риск войны многократно возрастает, но вы же лучше меня понимаете, что если бы Ричард Гилберт был коронован, то вокруг него сплотились все антироссийские силы и война стала бы неизбежной. Пусть не сразу, но через год другой, мы бы точно сошлись в большой войне, грозящей унести сотни тысяч жизней. Поэтому я рассудил так… На одной чаше весов убийство Гилберта и высокий риск войны, – приподнял левую руку, как бы взвешивая на ладони сложившуюся ситуацию. Затем приподнял правую и будто взвешивая в ней несостоявшееся грядущее, сказал: – На другой война при правлении Ричарда Гилберта неизбежна, и тогда сотни тысяч или даже миллионы смертей. Вы же все понимаете, что разумнее выбрать.