С Сергеем она познакомилась, когда решила узнать о муже все и чуточку больше. После утомительной, слезной ночи, долгого, нервного вечера с первой истерикой в ее жизни и недели ожидания ясности…
Ужин проходил в молчании. Она видела – мужа что-то тревожит, однако за те десять лет, которые они вместе, научилась не торопить, не перебивать аппетит вопросами, да и не задавать пустяковые, типа: «Дорогой! У тебя что-то случилось?» «Милый, мне кажется или у тебя проблемы?» и так далее в этом духе. Муж старше ее на двадцать лет. Может ли она ему чем-то помочь? Не юнец. Успешный бизнесмен. Она же, всего лишь его жена, красавица, умница, хозяйка. Муж всегда рассказывал ей сам, что считал нужным – это о бизнесе. Другие темы обсуждались перед сном. Он был ей не только мужем, любовником и другом. Он заменил ей отца, которого она не помнила. Досуг они проводили вместе, раз в неделю, по вторникам. Воскресенье, как правило, сводилось к деловым обедам, ужинам семьями с его партнерами, как и театр. Понедельник муж высыпался, затем был тихий, без прислуги и друзей день и вечер. Во вторник они могли сходить развлечь ее – магазины, кинотеатры, да и просто погулять парками. Клубы, торговые центры и салон она посещала с подругами, то есть, с женами его партнеров, все остальные дни и без него.
Практически ничего не съев, муж промокнул рот салфеткой и с минуту смотрел на нее внимательным взглядом. Наташка улыбнулась, положила вилку и ждала, предчувствуя нечто волнующее. Неделю назад они отметили ее тридцатилетие. Муж подарил ей незабываемый уикенд на островах, шопинг в Париже. Подарок был щедрым, тем более что и десятилетний юбилей их совместной жизни они отметили неделей ранее. Этот раз он не дарил ей украшения. О собственной машине она уже и не мечтала, муж не приветствовал женщин за рулем. Все было просто, все было ново. И так же с шиком.
Десять лет вместе, год его ухаживаний. Ежедневное счастье в роскоши и его баловстве. И вдруг! Непонятно от чего ее сердце екнуло. Наташа, высокая, стройная, холенная, прикусила губку, прищурила глаз, размышляя, что такое муж собирается ей сказать и не донесли ли ему, в мрачных тонах, знакомство с новым тренером в клубе, куда она ходит уже много лет и который позволил себе делать ей комплименты чаще остальных.
– Натин! – произнес, наконец, муж: – У меня появилась другая!
– Что? – не поняла Наталья.
– У меня появилась другая и мы с тобой расстаемся.
– Другая?! – тут Наталью накрыло и она, сама не ожидая от себя и введя его в замешательство, впервые закатила истерику, с каждым словом переходя на крик и разбрызгивая слезы. – Другая?! Это ты говоришь мне? Твоей любимой, разбалованной тобою же, маленькой девочке? Ты же еще вчера меня так называл. Как ты там говорил: нежная и ранимая?! Тобою воспитанной в баловстве и заботе. Другая? Ты знаешь других?! Ты смеешь говорить мне о ком-то постороннем? Ты, зрелый мужчина, старше моей матери, руководитель больших предприятий, находишь время ходить к другим?! – говоря все это, Наталья удивляла себя больше и больше, сопоставляя себя с Обломовым и чувствуя себя им, в ту самую минуту, когда ему предложили съехать с комнат, которые он снимал много лет. Да, муж пока не заикнулся о том, что она должна покинуть дом, но разве это не одно и то же? Он же привел ее в этот дом совсем девчонкой и одаривал всем, на что она только бросала взгляд, чтобы удержать. – Другие! Да как ты можешь ставить меня рядом с кем-то, сравнивать и опускать до подобного уровня?! Другая. Что значит появилась? Она плод твоего долгого селекционерства? Ты вырастил ее в горшке или пробирке? Это ты, человек с непоколебимым авторитетом, с нравственными ценности в отношении семьи, говоришь мне? Ты, кто постоянно поучает друзей и соратников в уважении женщины, в частности – жены. Осуждающий их мимолетные увлечения.
– Натин!
– Молчи, дорогой, молчи! Ты десять лет уговаривал меня заниматься только собой, не думать о работе и проблемах, беря на себя все трудности. Десять лет, всю мою молодость, внушал, что мне ничего не надо, а лишь украшать себя, радуя твой взгляд и делать, что хочется. Другая!
– Наталья! Ты дашь мне слово сказать?
– А ты еще не все сказал? Разве в твоем сообщении есть недосказанность? Другая! У тебя есть другая! Значит я вещь? Попользовался и теперь на свалку? – вскочила, собираясь уйти, но тут же подошла к нему, уселась рядом: – Я поняла! Очередная выпускница. Конечно, я же десять лет мозолила тебе глаза. Смена подросла, надо менять!
– Наталья! Выпей воды и успокойся. Поговорим завтра. – поднялся, направился к двери.
– Ты куда?! – вскочила она следом.
– Тебе нужно побыть одной. Встретимся завтра и поговорим.
– Думаешь, завтра мне будет лучше или легче? После такого сообщения. Или за ночь я наверстаю те десять лет, которые была твоей игрушкой?
– Хорошо, я приду послезавтра. Только мало что изменится, так как я полюбил другую и не смогу искоренить любовь в себе.
– Но ко мне же ты смог! – кричала она уже закрытой двери. Разрыдалась, убежала в спальню, принялась собирать свои вещи, но вовремя опомнившись, упала на кровать и ревела на весь дом. Воспоминания овладевали ею, утаскивая в сон.
Наташа не была умна и не скрывала этого. Зато она была неописуемо, своеобразно красива и умело этим пользовалась, с самого детства. Придя первый раз в детский сад, она боялась остаться без мамы всего пару минут. Маленькая и худенькая, с кудряшками мандаринового цвета и ярко голубыми глазами, усыпанная веснушками с ног до головы, она походила на игрушку и дети, увидев ее, потянулись к ней. Девочки – как к любимой кукле. Мальчики – словно к солнышку. Так прошло детство, и в школу она шла за руку с детсадовскими друзьями. Уже на первой неделе поняла – учеба ей не интересна, но деваться было не куда. Научившись читать и писать, она пользовалась своим обаянием и все контрольные за нее писали мальчики. Учителя же делали вид, что не замечают и снисходительно вздыхали. В пятый класс она пришла, неожиданно став выше сверстников, но от этого не стала хуже, стала еще притягательней. Длинные стройные ноги, особенно на уроках физкультуры, приковывали взгляд подросших одноклассников и даже старшеклассники стали заглядывать в спорт зал. В седьмом она первая приобрела прекрасные, женские формы. Теперь уже мальчишки не просто дружили с ней, практически каждый мечтал сходить с ней на свидание. Она лишь улыбалась и моргала длинными, рыжими ресницами, крутя парнями и вертя. Девчонки не обижались, хотя и завидовали. Старались быть для нее самой близкой подругой, чтобы утешить одного из парней, который получал от Натки отставку. К концу девятого она впервые пошла на свидание со старшеклассником. И весь класс попадался им на пути. Так что свидание не получилось каким-то необычным. Постепенно она набиралась опыта, в женских уловках, хитростях и ночами вздыхала, чувствуя: в душе не екнуло, ни за кем она не страдает, как многие из ее подруг. Тянула, как могла учебу и не задумывалась, как будет жить дальше, бросаясь шутками, мол – главное выйти замуж. Отца она своего не помнила. Спросила о нем у матери лишь раз и не получив вразумительного ответа, больше не приставала. Мама ее тоже была раскрасавицей, вот только одинокой. Подруг не имела, на свидание не бегала, друга не заводила. Соседки всегда шушукались за ее спиной, поглядывая с завистью. Вечера мама проводила у телевизора с бокалом вина. Всего один, даже на праздник. Возможно, второй или даже больше был, но не на глазах у Наташи. На работе в передовиках не ходила, но в доме всегда было что поесть, да одеты они были лучше многих.
