* * *
Ровно в десять пожилой инквизитор явился на допрос: Руфус, бывший куратор округа Ридна, властолюбивый, заносчивый, высокомерный Руфус переступил порог своего кабинета, лишенный должности, в роли подследственного.
В двух огромных клетках порхали и пели экзотические птицы. Вдоль стен помещались пальмы в кадках. Инквизитор посмотрел сперва на птиц – кажется, с тревогой и сожалением. Потом перевел взгляд на того, кто занимал теперь кресло куратора.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал Мартин Старж.
Простые слова поразили Руфуса, как пощечина, – в собственном кабинете он, выходит, не мог больше сесть без позволения.
– Да погибнет скверна, – буднично продолжал Мартин. – Я обвинил вас в служебном подлоге на основе показаний некой ведьмы. Но записи допроса я не вел. Повторить свои слова ведьма не сможет. Таким образом, у меня нет против вас ни улик, ни свидетелей – только то, что знаем мы оба. Теперь вопрос: от чего умер ваш заместитель, инквизитор Иржи Бор? От сердечного приступа?
Сделалось тихо. Руфус тяжело дышал; до него медленно доходило, в какую ловушку загнал его Мартин. Панический рапорт об отставке уже подан, служебное расследование запущено, отступать поздно… или не поздно?! На лице у бывшего куратора застыло мучительное сомнение: он должен был сделать выбор из двух одинаково плохих вариантов.
Пауза затягивалась. Руфус молчал, будто ему заклеили рот. Мартин не торопил его; новая попытка солгать оказалась бы для бывшего куратора непереносимым унижением, тем более что унижаться пришлось бы перед человеком, которого Руфус презирал и ненавидел. Но признание грозило неопределенными последствиями в будущем – Руфус должен был передать свою судьбу в руки Мартина, причем по своей воле, раз доказательств нет.
– Вам нужно время, чтобы принять решение? – мягко осведомился Мартин. Руфус посмотрел на него с ненавистью и мукой. Хотел что-то сказать, но снова промолчал. Прошло еще несколько минут.
– Мой заместитель Иржи Бор, – начал наконец Руфус не своим, напористым, а очень слабым и бесцветным голосом, – был убит ведьмой…
Мартин вытащил из кармана диктофон, включил и положил на стол. Руфус говорил, выжимая из себя слова с трудом и омерзением; с каждым словом в его голосе все больше звучала растерянность, будто он сам не понимал, как мог по доброй воле совершить то, что совершил:
– …он был обнаружен нами, мной и подчиненным, на столе в кухне арендованной квартиры, его грудь рассечена, сердце изъято и частично помещено… в ротовую полость. С момента смерти прошло не менее трех суток. Задержать ведьму по горячим следам не представлялось возможным. Я счел… оправданным не предавать этот случай огласке… чтобы не способствовать паническим настроениям. Учитывая, что ведьма давно покинула провинцию… по моим расчетам… И огласка не имела бы положительного эффекта… Я не стал докладывать в Вижну о происшествии. По официальной версии, Иржи Бор умер от сердечного приступа.
Он замолчал. Мартин выждал паузу:
– Что-то еще хотите добавить?
– Все, – мертвым голосом сказал Руфус.
Мартин выключил диктофон:
– Не под запись. Можете объяснить – зачем?! Такой опытный человек, как вы…
– Ты не поймешь, – Руфус разглядывал столешницу.
– Что мне помешает?
Руфус поднял взгляд, будто камень, и посмотрел на Мартина через стол – с тоской:
– Один рождается с серебряной ложкой во рту… по факту рождения получает все… Статус, деньги, свободу, возможности… преференции… Пост куратора округа Одница в двадцать семь лет… А другой тяжело работает с детства, пробивается сквозь жизнь, как сквозь застывший бетон… с чугунными гирями на ногах… голодает в юности, чтобы покупать книги… изнашивается, стареет, зубами выгрызает успех… Получает какое-то признание… Но судьба издевается, подсовывая безнадежное дело… и единственная попытка обмануть судьбу… заканчивается вот так.
– Вы не судьбу пытались обмануть, – сказал Мартин. – Вы пытались обмануть Инквизицию.
– Радуйся, – пробормотал Руфус, отводя взгляд. – Смотри, торжествуй: человек рвал жилы всю жизнь, чтобы оказаться накануне пенсии выброшенным. За бортом. На дне. Работать курьером, если возьмут… пиццу разносить…
– Зачем же так мрачно? – Мартин приподнял уголки губ. – В тюрьме кормят бесплатно. А когда выйдете, как раз и пенсия подоспеет.
Руфус вскинул на него ошеломленные глаза:
– И где же здесь уголовный состав?!
– Соучастие, – Мартин невинно улыбнулся. – После Иржи Бора она убила еще двух инквизиторов в Однице. А вы соучастник, вы скрыли ее преступление. Можете доказать, что бескорыстно?
– Какой же ты ублюдок, – с болью прошептал Руфус.
За несколько секунд он вылинял, как тряпка, брошенная в чан с отбеливателем. Глаза сделались совсем крохотными и подернулись дымкой.
– Я пошутил, – сказал Мартин после паузы. – Предъявлять вам соучастие – значит сводить личные счеты. Я не стану.
Руфус близоруко моргнул. Перевел дыхание:
– Издеваешься…
– Вижу, что неудачная шутка. – Мартин пожал плечами. – Извините.
– «Не стану», – пробормотал Руфус, кончиками пальцев вытирая уголки слезящихся глаз. – Можешь себе позволить. Быть каким угодно – добрым, великодушным… уважать себя… ценить себя… Никогда ни в чем себе не отказывал… никогда не выбирал, пообедать или починить ботинки…
– Вы правда хотите меня разжалобить? Серьезно?
Руфус скрежетнул зубами, рискуя сломать их.
– Я бы не исключал вас из состава Инквизиции, – сказал Мартин задумчиво. – Ваш опыт пригодился бы, но… человеку, способному на такой подлог, больше никогда и ни в чем нельзя доверять.
– Мне не нужно твое доверие, – процедил Руфус. – Там была ведьма… Чудовищная, судя по почерку. Она ушла, сбежала… Когда мы нашли Иржи, ее и след простыл… мы не могли ее взять, мы никак не могли ее выследить… Могли только признать свою беспомощность и подставиться под порку, ты бы порадовался… Ну, веселись теперь…
– Вам повезло, – серьезно сказал Мартин. – Если бы вы попытались ее взять – список погибших стал бы длиннее.
Мутный взгляд Руфуса немного прояснился – этот человек все-таки был профессионалом:
– Как ты выкрутился? Почему она тебя не убила?!
– Повезло, – после паузы сказал Мартин. – Флаг-ведьма, колодец под сотню. Реликт. Очень старая, без малого двести лет.
Он мельком бросил взгляд на свою пострадавшую руку – два пластыря, на ладони и на тыльной стороне, и слегка непослушные пальцы.
– Всё тебе, – прошептал Руфус. – Талант – тоже тебе. Удача – валом, горой… Если бы у меня был выбор – я пошел бы в Инквизицию?! Да никогда. А ты пошел… Хотя мог быть кем угодно. И везде получал бы лучшее. Непотопляемый. Неуязвимый.
– Я думаю, на этом мы можем закончить, – сказал Мартин. – По результату расследования вы исключены из состава Инквизиции. В других мерах не вижу надобности. Ваши показания передам в Вижну вместе со своим решением. Птиц, пожалуйста, заберите, я подозреваю, что они вам дороги.
