Все началось в пивной. Да, да, в самой примитивной, грязной, прокуренной и вонючей забегаловке. Сначала был смрад. Нет, нет, не обычный «аромат» дешевых забегаловок, а скорее запашок из ада. Даже сквозь мощный смрад питейного заведения пробилась нестерпимо противная гарь паленой серы. Напротив меня, у стойки-столика, заклубился синеватый дымок, а когда он рассеялся, то, хоть я протер глаза, но это не помогло – напротив опирался о стойку запыхавшийся потный сорокалетний мужик в допотопном кафтане.
«Ну и вырядился?» – удивился наряду, не придав особого значения его появлению – списал чудо появления на водку.
Мало ли что почудится под хмельком. У кое-кого даже зеленые гномики мерещатся. А я как раз изрядной дозой отметил день рождения сослуживца, а после выпивки всегда тянет на пиво. Вот и занесло в пивную.
– Какой год сейчас? – спросил сосед по стойке.
«Ну и алкаш? До такой степени даже я не нажирался».
– Одна тысяча девятьсот девяносто шестой, – ответил я, немного подумал и добавил: – С рождества Христова.
– А-а-а, – как-то удовлетворенно и одновременно безнадежно отреагировал он.
Странный тип извлек из пояса на кафтане странный кошель на тесемке и сыпанул содержимое на стол. Надо признать, что алкаш, кроме наряда со свалки, не имел общих черт с нищими бомжами. На стойке лежали медяки, серебро (настоящее серебро) и даже три золотых монетки.
– Такие сейчас не в ходу? – печально спросил он и сглотнул слюну.
«Не опохмелится – помрет», – решил я.
– На, промочи глотку малость, – обрадовал хозяина нелепого кафтана и пододвинул непочатый бокал.
Я обычно заказываю два, слабость на хорошее пиво, а оно в этой невзрачной забегаловке отменное.
– Классное, – отметил и сосед после первого глотка. – В последнее время пил только кислятину. Спасибо, друг.
Новый приятель присосался к кружке и выдал: – Кто полцарства обещает за коня, а я отблагодарю своим сказочным царством.
Он достал из-за пазухи медный с прозеленью кувшинчик и высыпал из него чуть ли не половину содержимого в кулек из старой газеты.
– Отменный мусор, – съехидничал я. – Полцарства табачной пыли?
– Мусор, табачной пыли?! Да это же пыль мечты, желаний и чудес!
– На, лучше рыбку пожуй, – сдвинул чокнутому соседу кусочек копченой ставриды на бумажке. – Извини, но не интересуюсь пыльным царством.
– Да это же!.. – захлебнулся возмущением царь мусора, но ароматная рыбешка заставила умолкнуть – он впился в соленую плоть зубами.
Правитель мусора на удивление аппетитно и умело расправился с подаянием, и я отправился к бармену еще за пивом и рыбешкой.
Приятель глазами и кивком оценил щедрость и попытался объясниться.
«Интересно, какую сказку теперь выдумает?»
– Я – химик, – начал он. – Последние годы работал с ароматическими углеводородами. Бензольные кольца даже по ночам снились, так увлекся работой. А однажды, случайно, синтезировал это чудо. Здесь вся хитрость в обычной сере… Вы – химик?
– Нет.
– Тогда не стану объяснять формулу, лучше расскажу о сути. При нагревании «пыль», как вы изволили выразиться, теряет серу из своих бензольных колец с выделением энергии.
– Ну и что?
– В этой энергии вся хитрость. Излучение происходит в узком диапазоне, весьма узком, но сильно воздействующем на мозг. С моим порошком любого экстрасенса обставишь, словно дошколенка. Пыль усилит мощь желаний до реальности. Я тебе дарю стократ больший и чудесный Мир.
Приятель торжественно протянул кулек:
– Что значат полцарства английского короля в сравнении с серой пылью? – он усмехнулся и добавил: – Попробуй, не прогадаешь!
– Заметано, – миролюбиво согласился, а сам подумал: «Ну и трепло?»
– Давай еще пивка дернем.
– Давай, – согласился собутыльник. – Легче всего дается пространство и время, – добавил он.
– Ясненько, – прервал я и отправился за новой порцией пива.
«Придурок! Почему толком не расспросил? Никто же не гнал взашей».
Только подобные мысли заворошились в глупой голове значительно позже.
К пиву на сей раз, мы добавили кое-чего покрепче, и разговор потек плавно, без сбоев, слова слетали с уст легко, словно вращались отлично смазанные колеса. Все же его болтовня привлекала, а «смазка» делала доверчивым. Я почти верил в его сказки.
Утро встретило похмельем: голова трещит, распадается на части, ничего не знаю и не понимаю, только одно плещется в потрохах – утолить бешеную жажду.
Вот и присосался к крану – чуть-чуть полегчало, и дрожащими руками заварил чай.
На кухонном столике валялся кулек. Раскрыл – невзрачная серая пыль.
«Подарок в пивной, – впервые с утра сработала память. – Зачем по-свински нажрался? А приятель чем купил придурка – грязью?!»
Правда, угрызения не похмелившейся совести не долго терзали. В конце концов, победило простое любопытство. Взял щепотку пыли и бросил на горящую конфорку. В кухне заклубился тяжелый зеленоватый дым с противным запахом серы, но меня это сильно не волновало – все мысли посвящены пиву, пенящемуся, холодному, немного горьковатому, приятно пощипывающему пузырьками глотку и нестерпимо желанному.
Дым рассеялся – на столе запотевшая бутылка пива. Пригубил – действительно пиво. Не ахти какое, да с похмелья пойдет и худшее.
«Неужели порошок сработал? Нет, не может быть. Наверное, вчера притащил с собой бутылку и забыл спьяну».
Опять прирос к бутылочному горлышку – мысли исчезли. Была абсолютная гармония меня и сосуда с пивом. Жаль, но система сообщающихся сосудов быстро изжила себя – жидкость полностью перетекла.
«Еще попробовать?» – зудели душа и тело.
Вторую порцию порошка использовал не случайно, а именно с целью материализации пива, но наверняка уже иссякла недавняя острота и четкость желания. Результат материализации – бурда, отвратительная и совсем не похожая на божественный янтарный напиток.
«Он говорил, что легче всего даются порошку пространство и время, – запоздало вспомнил и догадался: – Неспроста он родился из дыма в средневековой одежке».
Сразу в хмельном черепе заворошились дурацкие мечты о чудесном путешествии в веках сказочного принца. Роль главного героя, конечно же, досталась мне. И так захотелось пьяные видения реализовать на практике, что рука безропотно потянулась к кульку.
Сыпани я ту щепотку в пламя – как бы вернулся назад? Какой-то кусочек благоразумия всплыл в океане дурости, и я пересыпал пыль в пузырек, а затем отправил его в карман со спичками. Только тогда рассеял дымчато-серый порошок над горелкой плиты.
