Всё было как в тумане, глаза бегали, а руки сжимали маленький рюкзак. Пульс участился, и становилось тяжело дышать, но заветная дверь была уже близко.
– Агафонова! Куда ты собралась? Звонок уже прозвенел.
Голос завуча раздался со спины, был грозен и строг. Но девочка не реагировала, она продолжала брести к двери, за которой крылся не только её ужас, но и ответы на вопросы, которые терзали девчонку. Рука женщины опустилась на плечо, и громовой голос смог продраться до сознания школьницы:
– Агафонова, я с кем разговариваю?! – испуганные глаза девочки спустились на женщину, и немного растерянно она добавила, – Оксаночка, что-то случилось? Тебя кто-то обидел? Это из-за учёбы?
Девочка замотала головой, осознав, что не сможет ничего сказать, а стоит открыть рот, у неё начнётся истерика, она держалась из последних сил.
– Иди умойся, а после урока, если хочешь, подходи, поговорим, – стараясь, чтобы в голосе было участие, промолвила женщина и тише, скорее для себя добавила, – или вместо, если нужно.
Девочка усиленно закивала и продолжила свой путь, но этот короткий разговор немного вернул её в реальность. Нет, она не собиралась разговаривать с завучем и тем более доверять ей свои тайны, вот ещё, кто она такая. Но поговорить нужно будет с ним – тем, из-за которого она только с третьего раза смогла ухватить ручку двери туалета. Но это потом, всё потом, сейчас нужно спрятаться, закрыться и не плакать, не давать волю эмоциям, ещё ничего не известно, это и пугает. Да, именно неизвестность и пугает, подвешенное состояние и неопределённость. Она старалась себя успокоить, но слёзы, скопившиеся в глазах, вот-вот могут начать течь, ещё чуть-чуть и спасительное одиночество, но до него нужно ещё дойти. Эти шаги давались очень тяжело, она переставала чувствовать своё тело, боялась отключиться. Понимая головой, что сама себя накручивает, что не всё так и плохо, и даже если пара слезинок упадёт на грязный кафель, это не значит, что она всё-таки сорвётся. И сознание она не потеряет, это просто нервы, небольшой стресс. Но мало это знать, нужно ещё заставить себя перестать верить в обратное, нужно очнуться и начать думать здраво – ей уже шестнадцать, почти семнадцать, она взрослая женщина, ну почти, остаётся совсем немного. Как и совсем немного остаётся до совершеннолетия, когда она сможет найти нормальную работу и уехать от мерзкой и доставучей мамы, которой практически никогда нет дома, а когда есть, лучше бы и не приходила. От её вонючего сожителя, который требует, чтобы она называла его папой, а сам ничего не делает, только валяется на диване и смотрит телевизор, якобы там скажут что-то новое или правдивое. Убежать, забыть как страшный сон всё, что было, все последние десять лет. Жалко только брата, маленький Вася, милый и ещё не испорченный ребёнок. Они будут жить у Кирилла, да, Кирилл хороший, они любят друг друга…
Девочка вцепилась в ручку кабинки туалета, побелевшие от напряжения пальцы, ногти, впившиеся в плоть, рюкзак, болтающийся во второй руке. Вспомнила, почему она здесь, и твёрдо решила, что к нему, к этому слюнявому ублюдку жить не пойдут, пускай угол в коммуналке, пусть клоповник – это лучше, чем у него. Условия будут не хуже, чем сейчас. Сейчас… Да, сейчас главное то, зачем она пришла.
Щелчок замка, хлопок упавшей крышки сидения и тишина, в школьном туалете она одна. Расслабившись и немного повалившись в сторону, упираясь виском в стену и закрыв глаза, всё так же сдерживая слёзы, она мечтала умереть. В голову пришла странная и глупая мысль, что было бы хорошо, чтобы её вот так и нашли: ни вскрытых вен, ни следов уколов, просто встало сердце. Просто то, что было в её груди, отказывалось верить, отказывалось любить, отказывалось жить. Так она и сидела, секунды растягивались в часы, а минуты пролетали за мгновение ока, она зависла, стараясь пережить.
