Великан
Предутренней порой густая мгла
ещё царит над спящею долиной.
Полна ночными звуками она:
то стрекотнёй, то трелью соловьиной.
Однако вскоре тёплой ночи вслед,
сплошную темень отгоняя властно,
в права вступает утренний рассвет
неторопливою зарёю красной.
И тут – о, чудо! – с первыми лучами
вдруг, резко возвышаясь над равниной,
могучий великан под небесами
является с сияющей вершиной.
Меняя цвет и чёткость очертаний,
величественно возникает он
(пожалуй, здесь не хватит восклицаний)
во всём великолепии своём!
В прозрачном воздухе он виден ясно.
Потухший кратер проступает чётко.
Так резко, живописно и контрастно
самой природой сделана наводка.
В снегу большого конуса вершина.
И малый рядом тоже в шапке снежной.
Ветхозаветная, как встарь, картина
манит своей красою безмятежной.
Но вот уж выше поднялось светило,
льёт жар на виноградную лозу.
И абрикосу пламени хватило,
и жаворонок уж поёт вовсю.
Долина плодородная разбита
на лоскутки возделанных полей.
А ярко-жёлтый цвет для колорита
дают ряды подсолнухов на ней.
Днём вся равнина в яростных лучах,
а контуры гиганта чуть размыты.
Теряется вершина в облаках,
но чаще в светло-серой дымке скрыта.
Закат очарованья прибавляет,
пастельных принося ему тонов.
А он лишь с сумерками исчезает,
чтоб с утренней зарёй явиться вновь.
Пусть каждый раз картина и не нова,
и повториться может хоть стократ,
однако завораживает снова,
лаская взор, волшебный Арарат!
13 января 2022 года
Иуда от Сарамаго
У Саромаго острое перо,
и мысли дерзкие с огнём играют.
Они дразнят порою так хитро,
что в памяти невольно оседают.
Затронута евангельская тема,
немыслимая каверза её,
в которую он внёс разгадки семя
не каноническое, а своё:
Иуда – лучший ученик Христа, –
отнюдь не помышляя о награде,
свершил предательство, но неспроста,
пошёл на это не корысти ради.
Идея Сарамаго не нова,
не он один касался этой темы,
но показал, в чём жертвенность была
таинственной Иудиной измены.
Итак, сошлись в тумане моря трое:
Господь и Сын Его, и сатана,
чья роль – подталкивать на всё дурное,
но Бог решил, что роль эта важна.
Ведь если ширится на свете Зло,
его порочных искушений сфера,
то нужен Бог, который есть Добро,
в противовес проделкам Люцифера.
Грядущее Христа Отцу известно,
Бог всё на свете знает наперёд.
Что после казни? – Сыну интересно,
а может, чашу мимо пронесёт?
Но, нет! Отцом предрешена кончина:
и быть Христу распятым на кресте.
А после будет Воскресенье Сына
и Слава горькая по всей земле.
И потекут за Сына реки крови:
резня адептов, пытки да тюрьма;
и всех апостолов казнят сурово,
и мучеников, коих будет тьма.
Пройдут баталии во имя веры,
крестовые походы прогремят,
прольётся кровь людей без всякой меры,
тех инквизиции суды казнят.
На возмущённые слова Христа,
что не нужна Ему такая Слава,
Бог снисходительно обдал глупца
улыбкой мягкою, вздохнув лукаво.
Христос лишь инструмент в Его руках.
Быть только иудейским Богом – мало.
Желает Он, чтобы во всех концах
земли Его владычество настало.
Чтоб избежать подобного конца,
Христос, не будучи большим стратегом,
решил, что может обойти Отца,
если умрёт простым лишь человеком.
Собрал учеников и достоверно
донёс, как каждый будет умерщвлён,
прольётся кровь из-за Него безмерно
у многих, кто пока что не рождён.
Решил, что Он не Божий Сын. Отныне –
«царь иудейский» и готов убрать
не только Ирода с его вершины,
но даже римлян из земли изгнать.
За это суд наверняка отправит
Его незамедлительно на казнь.
Но кто первосвященникам заявит,
преодолев продажности боязнь?
Тут гневу не было у всех предела:
да как же им Учителя предать?!
Нет, не боятся своего удела
и все готовы в будущем страдать.
Вдруг голос подал громче всех Иуда:
раз воля Сына, он готов предать.
Вскочили все, достав ножи, покуда
им строго не велел Христос стоять.
Потом Он подошёл к Иуде близко,
обняв, поцеловал и произнёс
известные слова, мол, делай быстро.
И тот послушно произвёл донос.
А дальше до деталей всё известно:
Иуда удавился, а Пилат
умыл лишь руки, что неинтересно,
затем «царь иудейский» был распят.
Отверзлись небеса по Божьей воле,
и голос Бога прогремел про то,
что Сын Его возлюбленный Сей, боле,
на Нём благоволение Его.
Жестоким миг прозренья оказался:
