АВЕРЧЕНКО
Аркадий Тимофеевич Аверченко (1881–1925) – русский писатель. большой мастер сатиры, особенно политической, и большой знаток человеческой души, особенно детской.
Никогда не показывайте, что вы умнее ребенка; почувствовав ваше превосходство, он, конечно, будет уважать вас за глубину мысли, но сам сейчас же молниеносно уйдет в себя, спрячется, как улитка в раковину.
Желуди-то одинаковы, но когда вырастут из них молодые дубки – из одного дубка делают кафедру для ученого, другой идет на рамку для портрета любимой девушки, а из третьего дубка смастерят такую виселицу, что любо-дорого…
У философов и у детей есть одна благородная черта – они не придают значения никаким различиям между людьми – ни социальным, ни умственным, ни внешним.
Моя была бы воля, я бы только детей и признавал за людей. Как человек перешагнул за детский возраст, так ему камень на шею да в воду. Потому взрослый человек почти сплошь – мерзавец.
Самая существенная разница между свадьбой и похоронами та, что на похоронах плачут немедленно, а после свадьбы только через год. Впрочем, иногда плачут и на другой день.
Жизнь любит иногда подшутить и посмеяться даже над смертью.
Истинно светские люди могут иметь успех в обществе и свете – помимо всех других качеств – только в двух случаях: или когда они хорошо рассказывают анекдоты, или когда они анекдотов совсем не рассказывают…
Женщина, даже самая бескорыстная, ценит в мужчине щедрость и широту натуры. Женщина поэтична, а что может быть прозаичнее скупости?..
АДАМС
ГЕНРИ БРУКС АДАМС (1838–1918) – АМЕРИКАНСКИЙ ИСТОРИК И ПИСАТЕЛЬ.
Друг, достигший власти, – потерянный друг.
Мозг старика подобен старой лошади: для сохранения работоспособности ему нужно постоянно упражняться.
Иметь в жизни одного друга – уже много, двоих – очень много, троих – вряд ли возможно.
АЗИМОВ
АЙЗЕК АЗИМОВ (1920–1992) – АМЕРИКАНСКИЙ ПИСАТЕЛЬ-ФАНТАСТ, УЧЕНЫЙ – БИОХИМИК И ПОПУЛЯРИЗАТОР НАУКИ. СМЫСЛ НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ ВИДЕЛ В «СОЗНАНИИ ТОГО, ЧТО НАУКА МОЖЕТ МЕНЯТЬ СОВРЕМЕННОЕ ОБЩЕСТВО, И ЖЕЛАНИИ УЗНАТЬ, В ЧЕМ БУДЕТ ЗАКЛЮЧАТЬСЯ ОЧЕРЕДНАЯ ПЕРЕМЕНА».
Предположим, что мы достаточно мудры, чтобы узнавать и знать, однако еще недостаточно мудры, чтобы контролировать свой процесс познания и сами знания, а потому используем их себе во вред. Даже если и так, знание все равно лучше, чем невежество. Лучше знать, даже если знание очень скоро повлечет за собой гибель, чем обрести вечную жизнь ценой тусклого, скотского непонимания Вселенной, которая невидимо для нас бурлит во всем своем волшебстве.
Люди на земле должны дружить…
Не думаю, что можно заставить всех людей любить друг друга, но я желал бы уничтожить ненависть между людьми.
Когда наши потомки увидят пустыню, в которую мы превратили Землю, какое оправдание они найдут для нас?
Замечательное чувство – знать, что ты сам строишь мир.
Нельзя сказать человеку: «Ты можешь творить. Так давай, твори». Гораздо вернее подождать, пока он сам не скажет: «Я могу творить, и я буду творить, хотите вы этого или нет».
Если люди любят друг друга, то не все ли равно, чем вызвана эта любовь?
Земля… не вечный и единственный приют человечества, а всего лишь его колыбель, отправная точка бесконечного приключения.
АМИРЭДЖИБИ
ЧАБУА (МЗЕЧАБУК) ИРАКЛИЕВИЧ АМИРЭДЖИБИ (РОД. 1921) – ГРУЗИНСКИЙ ПИСАТЕЛЬ. В СВОЕМ ГЛАВНОМ ПРОИЗВЕДЕНИИ – РОМАНЕ «ДАТА ТУТАШХИА» – ПРОВЕЛ ГЕРОЯ ЧЕРЕЗ ПОСТИЖЕНИЕ ГЛУБОЧАЙШИХ ДУХОВНЫХ ИСТИН, РАСКРЫЛ ПЕРЕД НИМ БЕЗДНЫ БЫТИЯ.
Встречаются люди в высшей степени одаренные, но не умеющие распорядиться своими способностями разумно. Одно дело – врожденный дар, другое – умение им управлять. Два человека, в равной мере одаренных, могут быть нравственно совершенно несхожи, и каждый из них на свой лад использует отпущенное ему дарование.
Любовь приносит счастье только отважным, только тем, кто, не зная сомнений, бросается в ее омут. Любовь же труса оплетена страхом и расчетом. Он не заслужил и крох счастья.
Ценность любого свершения определяется нравственностью свершившего. Для меня несомненно, что во все времена общество представляло поприще орлу, стервятнику и птахе и стезя каждого была пролагаема согласно его нравственным склонностям.
Хотя Господь Бог сделал прекрасное источником добра и чистоты, однако и это правило знает исключения.
Дареное не впрок, прахом пойдет, добро своим по́том наживать надо!
История человечества складывается из того, что определенные личности либо более или менее многочисленные группы людей доказывают остальному человечеству преимущество образа жизни и веры, предлагаемых ими, перед образом жизни и верой, которые исповедуют в данное время все.
Замена одной социальной системы другой в общем-то неоправданна. Это, разумеется, известно тем личностям или группам лиц, кои возлагают на себя миссию проповедников и устроителей новой жизни. Их цели обусловлены корыстью. Но всякое движение располагает и своей армией фанатиков.
Обязанность каждого, кто хочет служить добру, суметь подчинить свою деятельность наивысшей цели, какая только доступна человеку, – не ущемить, не обобрать, не унизить дух – ни в себе самом, ни в ближнем своем.
Давно замечено, что достойными и призванными править государством считают себя раньше всего люди посредственного ума и нищие духом. С изумительной энергией и упорством они рвутся вперед, и наиусерднейшим из них удается достичь цели.
Я не считаю, что разум слабее интуиции, но полагаю, что любой поступок или идея рождаются из интуиции.
Религия пытается втиснуть человека в рамки своей морали, чтобы держать его в покорности, а человек сопротивляется и потому, между прочим, что сами проповедники и ревнители веры – грешники высочайшей пробы. У религии сил куда больше, чем у человека, но она догматична. А человек пусть слаб, но зато наделен гибкой приспособляемостью.
Расплавленный воск догоревшей свечи и сам по себе прекрасен, но проступает в нем и та красота, что тихо мерцала и разгоняла мрак.
Государство – это огромный, кипящий на огне котел с похлебкой, а гражданин – существо, к этому котлу присосавшееся. Неизбежно наступает минута, когда надо помешать в котле черпаком или встряхнуть его, присосавшиеся отваливаются, и тогда… Миллионы мечутся в исступлении, и каждый раздираем страхом о животе своем. Одни пытаются вновь присосаться к старому котлу, другие ищут новый, фантазия третьих рождает посудину, которую вообще никто никогда не видел, однако они убеждены, что она существует, а им на роду написано отыскать ее. Вся эта кутерьма длится до тех пор, пока кто-нибудь не сообразит перекрасить старый котел и назвать его совсем по-новому. Тогда, подобно клещам, граждане вновь присасываются к котлу, и «земля пребывает вовеки».
