На создание этой книги у меня ушло очень много времени. Я подписал договор на ее публикацию, когда мой сын Уильям еще не появился на свет. А когда моя работа увидит свет, он будет сдавать экзамены на получение аттестата об общем среднем образовании (для тех из вас, кто незнаком с британской системой образования: это означает, что ему шестнадцать…). Отчасти работа оказалась столь продолжительной из-за того, что я был занят и другими делами, однако этот проект сам по себе потребовал четыре академических отпуска – ни над одной из своих книг я не работал так долго, и это, разумеется, говорит о сложности поставленной задачи. Временные рамки, которые охватывает эта книга, чрезвычайно велики, как велики и географические регионы, поэтому потребовалось привлечь обширную специальную литературу. Отдельные области мне не удалось охватить целиком, к примеру историю славянских народов или археологию, и я должен выразить признательность специалистам за укоренившуюся у них привычку опубликовывать свои основные теории и их положения на западноевропейских языках. В этих, как и во многих других интеллектуальных областях данного труда, я нередко забредал так глубоко, что зачастую сомневался, смогу ли найти дорогу обратно. Разумеется, это стало второй причиной того, что реализация проекта заняла так много времени.
Однако скрупулезное сравнение и сопоставление самых разных взглядов и подходов является основополагающим базисом этой книги. Мой изначальный замысел предусматривал описание трансформации варварской Европы в 1-м тысячелетии с двух точек зрения. Во-первых, мне представлялось, что схожие модели развития можно обнаружить в германских обществах на границах Римской империи в первой половине 1-го тысячелетия и в славянских обществах на границах Франкского королевства и Византийской империи – во второй. Сходство между ними не могло быть случайным. Во-вторых, я счел, что на некоторые современные подходы к изучению феномена переселения варварских народов в этот период повлияла излишняя абсолютизация его важности в предшествовавших исследованиях. Отсюда проистекает намеренное преуменьшение роли этого явления в современной историографии. Для того чтобы помочь себе переосмыслить переселение народов в 1-м тысячелетии, я счел, что будет интересно ознакомиться с более современными и хорошо документированными аналогиями. Поэтому в конечном счете моя книга и приобрела нынешние очертания. Постепенно при изучении современных компаративных исследований, затрагивающих проблемы миграции, я стал осознавать, что, во-первых, ее основные черты и формы обычно неразрывно связаны с превалирующими моделями социального и экономического развития общества и, во-вторых, она неотделима от политического контекста (или контекстов), который определяет ее и служит для нее фоном. Другими словами, хоть у меня и ушло много времени на то, чтобы это осознать, я понял, что два независимых аспекта моего подхода к изучению варварской Европы в 1-м тысячелетии были далеко не независимыми, а неразрывно связанными, взаимодополняющими чертами единого глобального процесса трансформации. Характерные особенности миграции в 1-м тысячелетии были обусловлены и неразрывно связаны с более масштабными социально-экономическими и политическими преобразованиями варварского общества в этот период. На миграционные процессы также влияло и взаимодействие отдельных сообществ с современными им имперскими силами. Эта основополагающая идея данной книги появилась исключительно благодаря широкому применению компаративного подхода, ставшего определяющим для всего проекта. Разумеется, только читатель сможет решить, принесло ли применение вышеупомянутого подхода свои плоды и стоили ли они известного пренебрежения деталями, которое стало его неизбежным следствием.
Тем не менее мне бы хотелось с огромным удовольствием и благодарностью упомянуть и о той помощи, которую я получил за долгие годы работы над проектом. Я в неоплатном долгу перед некоторыми институтами и организациями. Кафедры классических наук и истории Йельского университета предоставили мне убежище с 1999 по 2000 год, за этот период я сумел в значительной степени обогатить свои познания, в том числе о характерных особенностях миграции. Исследовательский совет по искусству и гуманитарным наукам осенью 2004 года выделил мне еще один семестр академического отпуска – у меня было порядка восьми месяцев, за которые мне удалось набросать завершающие главы этой книги. Часть этого времени я провел в изумительно приятном месте – Думбартон-Оке в Вашингтоне, округ Колумбия. Там, в окружении огромного количества книг и при контакте с вдохновляющим обществом, было невероятно легко работать. С большим удовольствием я хочу поблагодарить директора и членов совета за премию в знак признания достижений в осенний семестр 2004 года. Небольшой грант в рамках проекта «Миграции и диаспоры» Исследовательского совета по искусству и гуманитарным наукам позволил мне весной и летом 2005 года провести несколько семинаров на тему «Миграция и 1-е тысячелетие н. э.», которые оказались весьма плодотворными как для меня, так и, надеюсь, для других участников.
Академические долги, накопившиеся у меня за эти шестнадцать лет, неподъемны, и я не могу поблагодарить лично каждого. В первые годы, когда я только обдумывал эту тему, мне повезло стать членом подгруппы проекта «Трансформация римского мира», которую финансировал Европейский научный фонд. Этот опыт оказал на меня большое влияние, и я не могу передать, скольким я ему обязан – благодаря обмену идеями и информацией, который имел место тогда и не прервался после. Я в особенности признателен Пшемыславу Урбаньчику за то, что он пригласил меня в Польшу и дал возможность глубже изучить славян раннего Средневековья, о которых у меня в ту пору имелись крайне поверхностные представления. Далее я хотел бы поблагодарить всех людей, способствовавших тому, что семинары по миграции, спонсированные Исследовательским советом по искусству и гуманитарным наукам, оказались таким приятным и полезным опытом. Я хотел бы поблагодарить многих ученых, помогавших мне в процессе работы, щедро делясь своими мыслями и публикациями, и в особенности Пола Барфорда, Анджея Буко, Джеймса Кемпбелла, Дэвида Дамвилла, Гая Халсалла, Вольфганга Хаубрихса, Лотте Хедеагер, Агнара Хельгасона, Кристиана Любке, Вальтера Пола, Марка Щукина, Марка Томаса, Брайана Уорда Перкинса, Майка Уитби, Марка Уиттоу, Криса Уикхема, Иэна Вуда и Алекса Вульфа. Перед вами далеко не полный список, но эти имена могут, по крайней мере, стать символом моего интеллектуального долга остальным, который слишком велик.
