Бобриков
Звук не закреплённого керамогранита на полу, вперемешку с жирной эпической бранью с изюминкой картавости.
ЖАБОНЯН: О-о! Ещё один. Строевым шагом по граблям! Милости просим!
БОБРИКОВ: И вам сильно не хворать! Это, что же вы меня сходу отговариваете? Тактика у вас, что-ли такая?
ЖАБОНЯН: Хитроумная стратегия! Реверсивная психология называется, запретный плод и всё такое!
БОБРИКОВ: С вашего позволения… (Небрежно указывает мозолистой ладонью на элегантный аристократического стиля стул).
ЖАБОНЯН: Да-да, присаживайтесь!
Бобриков немного помедлив, присаживается с глубоко философским выражением лица.
ЖАБОНЯН: И уже, согласитесь, не так-то и хочется… (Смеётся).
Да шуткую я… Атмосфэ-эру позитивную пытаюсь создать…
БОБРИКОВ: Спасибо конечно. Пока к вам поднимешься – сердечный ритм собьётся. (Подавшись чуть вперёд, делая жест с подобием реверанса, выдержав большую МХАТовскую паузу на долгом выдохе, с апломбом заключает).
Экстрасистола…
ЖАБОНЯН: Боже! Так всё серьёзно?
БОБРИКОВ: Да что же я вас гружу, с ходу своими проблемами.
ЖАБОНЯН: Ничего-ничего. Михаил Фёдорович, предвосхищая ваши вопросы, я бы хотела…
БОБРИКОВ: Да что же это такое! Простите, что так резко перебил! Э-э-э… Не всегда вижу окно, чтобы вклиниться в беседу, вот и приходится зверски прорубать… Ну да ладно, я ведь не об этом… Михуил Фидрилович! Я – Ми-ху-ил Фи-дри-ло-вич! Да сколько же можно повторять?! Вы у меня два раза по телефону спросили! Вы что издеваетесь?
ЖАБОНЯН: Ни в коем разе, это что же такое получается, я не ослышалась?
БОБРИКОВ: Нет! Нет и ещё раз нет! Не ослышались. Предки – поляки, фины, ай, да помесь «ублюдошная»… (Как опытный жонглёр-фокусник делает сложные пассы руками).
Клубок целый, хрен разберёшь этот винегрет. Любители ставить генетические опыты…
ЖАБОНЯН: О боже, это же надо было так библейское имя искаверкать! Прости господи…
Что же вас сюда привело?!
БОБРИКОВ: А не боитесь с таким агрессивным подходом покупателя утерять на веки вечные? Я же не продавец могу и соскочить! А потом, ещё и под одной унылой звездой, отзыв негативный во всех интерактивных картах города оставить!
ЖАБОНЯН: Не пугайте меня так сильно… Вы, только что своих родственников ублюдками назвали, а тут сравнение «Михаила» и «Михуила» агрессией называете… Так, ну а я, в свою очередь, не стану вас уговаривать. Очередь длинная.
БОБРИКОВ: Какая изящная игра слов. (Издевательски).
Вот, не ожидал, вы меня ещё поотговаривайте!
ЖАБОНЯН: Напоминаю и снова говорю медленно: реверсивная…
БОБРИКОВ: Помню-помню ещё не успел запамятовать… А-а… Как это… (Звонко щёлкает пальцами и сильно картавя довольно произносит).
Реверсивная психология.
ЖАБОНЯН: Да вы прям, я смотрю, подкованный!
БОБРИКОВ: Есть немного! А если не сработает вся эта… Чепуха ваша ультрамодная?
ЖАБОНЯН: Да ради Бога… Спрос-то есть! Таргетинговая реклама сюда клиента трамбует. Вон и без вас оленьими хороводами ходят, в томных очередях робко мнутся – бедолаги! Я в людях и маркетинге разбираюсь досконально и это главное, остальное само-собой прирастает! К тому же продажи быстрые, да и сектор бюджетный, цены настолько демократичные, что в них не зашита даже элементарная вежливость, а уж облизывания с присмыканиями так и подавно, так что – чего церемониться-то?! Нормальный хамский оптовый сервис, всмысле дёшево и сердито. (И добавив артистичности).
Ваша братка по другому стремается!
БОБРИКОВ: Да-а. Я понимаю, вам главное втюхать, а что там дальше – вопрос десятый!
ЖАБОНЯН: А я и не скрываю! Я же вам прямее прямого и говорю!
БОБРИКОВ: Бытовое хамство сожрало все автоматические формулы вежливости. Теперь чтоб тебе не нахамили приплачивать надо, пусть не напрямую, а платёжеспособностью своей. Послушайте, у вас день не задался, или это ваше обычное состояние?
ЖАБОНЯН: Ой, и вправду, как-то мы не очень начали. (Заметно смягчается Жабонян).
Кофейку шарахнем?
БОБРИКОВ: Не против – испить!
ЖАБОНЯН: Ну, ладушки! С крендельками?
БОБРИКОВ: Не откажусь!
ЖАБОНЯН: Прекрасно!
БОБРИКОВ: Спасибо!
ЖАБОНЯН: Ой, ну мы с вами разговариваем, как-будто в домино играем!
БОБРИКОВ: Все же лучше, чем в начале.
ЖАБОНЯН: Ну вы извините, клиент нынче нервный пошёл, на меня наслоили свои тягостные эмоции… А осадочек свой крендельком заешьте.
БОБРИКОВ: Осадочек выветрился. Забыли!
ЖАБОНЯН: Сейчас до вас такой шумный персонаж был…
БОБРИКОВ: Не тот ли, что на скорой уехал?… С блаженной миной.
ЖАБОНЯН: Да что вы, это навряд ли. (Смеётся).
БОБРИКОВ: Вы знаете, хотелось бы как-то по-быстрому обкашлять все стандартные условия, чирикнуть незатейливую подпись, отгрузить рваное бабло и въехать в шикарнейший эконом!
ЖАБОНЯН: Не вижу препятствий! Это как раз, то самое предложение, от которого нельзя отказаться. Либо подпись в договоре, либо мозги на договоре! (Смеётся).
БОБРИКОВ: … (Растеряно, не зная, что сказать, пытаясь собраться с мыслями). Я не разделяю вашей иронии, наверное это очень забавно, смешно и познавательно, но… Я, ведь, честно говоря, не поржать сюда пришёл.
ЖАБОНЯН: Да шучу я, что же вы серьезный такой, как мешок картошки! Вроде не министр, а обычный почётный гражданин, труженик и… Ой, а кто это там за дверью прячется?
БОБРИКОВ: А, это сын мой, любимый-единственный, Лукреций!
ЖАБОНЯН: Ну, иди, Лукреций, тётя конфетку даст!
БОБРИКОВ: Заходи, раз заглядываешь!
ЛУКРЕЦИЙ: Здраствуйте! (Заходит, хромает).
ЖАБОНЯН: Здравствуй малыш! Ой! У тебя ножка болит?!
Лукреций доверчиво кивает головой и застенчиво, хромая проходит в офис и садится на кожаный диван.
БОБРИКОВ: Временные трудности!
ЖАБОНЯН: Господи, а что же он у вас так легко одет!
БОБРИКОВ: Аномальный ноябрь – тепло! Да и закалённый он у меня, с детства!
Жабонян, ввиду его дефекта речи, так и не поняла: то ли он имел ввиду «аномальный ноябрь», то ли «а нормальный ноябрь», но переспрашивать не стала.
ЖАБОНЯН: Ну да, декабрь месяц уже к носу прилип! А сейчас – не детство?
БОБРИКОВ: Он у меня уже взрослый мужик!
ЖАБОНЯН: В 8 лет?
БОБРИКОВ: Да 9 с половиной уже, говорю ж мужик!
ЖАБОНЯН: Вы бы со своими недовоплащёнными целями, которые переносите на своих детей… Вобщем… Обратитесь к товарищу-психологу, он знает как работать над абсурдными идеями.
БОБРИКОВ: Спасибо за совет, я сам себе психолог. Разберусь как-нибудь сам, без посторонней помощи. Не советуйте, что мне делать и я не скажу куда вам проваливать. Давайте, уже вернёмся к нашим делам, как-то несколько отвлеклись, вам не кажется?!
ЖАБОНЯН: Да ладно уж, материнский инстинкт с постабортным синдромом.
БОБРИКОВ: Понимаю!
ЖАБОНЯН: Да ничего вы не понимаете!
БОБРИКОВ: Ну естественно не рожал и даже, представьте себе, аборт не делал, ну я вас, как человек понимаю, простите, не как мамочка-абортница, да и всё это больше ради приличия говорится, вы же понимаете.
