Я всегда хотела быть смелой, уметь постоять за себя. Мне казалось, люди такими не становятся, а рождаются. И как было бы здорово, если бы я родилась такой же отважной, как моя лучшая подруга.
Ей сегодня как раз исполнилось восемнадцать, и для неё это знаковое событие – Инга уже давно хотела себе татуировку. Последние два года только об этом и грезила, но не делала раньше, потому что мать грозилась выгнать её из дома за художества на теле. Поэтому Инге оставалось только перебирать эскизы и копить деньги.
А сколько рисунков она перебрала за это время, знала только я. Иногда получала от неё сообщения с очередной картинкой в два часа ночи. Поэтому когда Инга решилась на сердитый кактус в горшке, причём вместо стрелы цветка у кактуса была кобра, разевающая пасть, я даже вздохнула с облегчением. Жуткая, конечно, картинка, но Ингу она приводила в восторг.
Мы встретились после уроков у раздевалки. Подруга сразу же натянула куртку, её щёки горели румянцем, а с лица не сходила улыбка.
– Не передумала?
Хотя зачем я спрашиваю?
– Не-а, – нахлобучила Инга шапку по самые брови. Лишь фиолетовые пряди с левой стороны выбивались наружу.
Инга неделю назад сбрила себе один висок, а волосы перекрасила в ярко-фиолетовый, и стала выглядеть старше. Она и так всегда казалась мудрее и взрослее меня, а с новой прической ещё и внешне стала выглядеть лет на двадцать.
Январь в этом году выдался лютым, на улице последние дни было ниже двадцати градусов. Настоящие крещенские морозы. Я в такую погодку шарфом заматывалась так, что оставляла одни глаза, а папа, коренной сибиряк, говорил: «Прохладненько стало», – и не ел мороженое на улице.
Мы сели на лавку переобуться.
– Сходить с тобой? – спросила я, кажется, нервничая больше, чем подруга.
– Не, – усмехнулась она. – Хотя мне вчера написали, что мастер, к которому я хотела, больше не работает, записали к другому, новенькому, но администратор сказала, он профи! И знаешь, как зовут мастера? Джорджик!
Рядом из раздевалки вывалилась толпа девятиклашек, и я не расслышала и переспросила:
– Как? Дождик?
Инга рассмеялась:
– Нет! Джордж! – И тут же выдала с акцентом: – Джорджик! Мне нравится, как звучит. Но Дождик тоже неплохо.
– Эй, Инга, говорят, с каждым годом ты становишься всё толще?! С днюхой! – вдруг к нам подошёл Борис Кравцов, одноклассник Инги, хлопнул подругу по плечу.
Борис подошёл не один, а в компании своих друзей по команде: почти двухметрового Коли Петренко и всеобщего идола нашей гимназии Ильи Ковалёва. И если Коля широко заулыбался и кивнул, когда наши взгляды встретились, то Ковалёв сделал вид, что меня не существует, и лишь усмехнулся, смотря на Ингу:
– У тебя сегодня днюха?! Поздравляю! Теперь ты можешь официально покупать алкоголь! – и демонстративно отвернулся от меня, показывая всем своим видом, что я для него пустое место. Быстро бросил друзьям: – Я в зал, догоняйте!
– Борюсик, тебе нагло врут! – невозмутимо выдала Инга. – Давно у стоматолога был? А то могу тебе зубы пересчитать!
– Ой, ну всё, бестия обиделась! Между прочим, это был комплимент, твоя задница с годами становится только лучше! – Кравцов продолжал сверкать зубами, которые после его слов находились в опасности.
– Борюсик, я не поняла, ты у нас давно бессмертным стал?! – вздёрнула бровь подруга и встала напротив него. – Или забыл, что я знаю слишком много твоих секретов? И… даже знаю, почему Алёна тебя бросила.
Последние слова Инга произнесла с коварной улыбкой. Борис сразу же перестал ухмыляться и буркнул:
– И почему же?
– Приходи в личку, расскажу, – поджала губы она и покосилась на Петренко, который, похоже, всё это время пялился на меня и улыбался. – Тебе это вряд ли понравится. Ладно, мы спешим!
Подруга потянула меня за рукав и, махнув рукой парням, потащила из гимназии.
– Алёна с Кравцовым мутила?! – опешила я, потому что для меня это было новостью.
– Да, она всегда ему нравилась, они ж в активе вместе тусят – и на той самой дискотеке замутили.
– Погоди! – я даже остановилась. – Это она на физре про него всё время рассказывала?! И ты это скажешь Кравцову?
Алёна была моей одноклассницей. Она в красках делилась подробностями из своей личной жизни в женской раздевалке, но не говорила, с кем именно встречается, а неделю назад рассталась с парнем, потому что от него воняло луком.
– Кто-то должен, – цокнула Инга. – Я Борюсика с детского сада знаю, и он, походу, завтракает чесноком. А в саду всегда лопал лук за всю группу. Пришло время выбирать, что он любит больше: лук или Алёну.
– Фу, я бы тоже не смогла встречаться с тем, от кого луком воняет, – я представила себе этот запах и поморщилась.
– Это ты ещё его носки не нюхала, – усмехнулась Инга. – Ты же у нас ещё тот нюхач.
– О да, для меня это будет смерть на месте, – рассмеялась я.
Инге нужно было сворачивать в противоположную сторону от школьного двора, и мы начали прощаться.
– Жду тебя вечером, покажу татуху!
– У тебя мама не приедет сегодня? – на всякий случай уточнила я.
– Нет, но она звонила с утра, поздравила! Так что жду только тебя! Ты мне обещала торт. – И Инга потопала в сторону тату-салона.
По дороге домой я всё думала о Борисе и Алёне. С одной стороны, мне было жаль парня, но с другой – я понимала и Алёну. Знала, как запахи могут отвратить от человека, особенно после того, как сама стала чувствовать их настолько остро, что могла улавливать самые тонкие ноты ароматов.
