– Теперь давайте окунемся в историю нашего молодого государства, – вещал Лектор с экрана телевизора. Он был одет в камуфляж последней модели, с орденами Империи и Новоимперской республики на груди. – Итак, с чего все начиналось?
Витек со вздохом уставился в окно. Господи, еще целых пятнадцать минут терпеть! Там, за окном, сейчас тепло, птицы поют, солнце пригревает, черешни и яблони зацветают. А воздух какой!? Красота! Не то, что в этом душном классе. Тоска берет. Нет, он, Витек, конечно же, не против устоев цивилизации, за которые его отцы и деды отдавали свои бесценные жизни. Даже очень «за». И вполне сможет воевать не хуже, чем прославленные предки. Просто… Если вам всего пятнадцать лет, а на улице весна, и девчонки почему-то особенно красивые именно сегодня, то поневоле политуроки вызывают если не раздражение, то беспредельную скуку… Скорей бы уже каникулы да забыть обо всем. Уехать к деду в село, целый день лазить по терриконам, пить горький воздух степей, смотреть, как садится вечернее солнце за горизонт: огромное, красное, уставшее за день.
Кто-то подбил локоть. Витек от неожиданности чуть не поцеловался со столом.
– Пиши, – прошипела Катька, больно толкая его острым локотком под ребра.
Витек украдкой посмотрел на препода, который испепелял его взглядом, почесал ушибленное место и продолжил конспектировать лекцию.
– Итак, мы пришли к выводам, что исторически народы Империи и Новоимперской республики являются единым целым, – продолжал меж тем вещать Лектор. – А потому непонятны притязания на наши территории и богатства правящей хунты Аратии. Наша цивилизация имеет право на самоопределение, что закреплено в первом Законе Кодекса Лиги цивилизаций. Да, мы сделали это нетрадиционным способом, взяв в руки оружие. Да, мы обратились за помощью к Империи, а не Лиге цивилизаций, и получили ее путем поставок гуманитарными конвоями продуктов первой необходимости и медикаментов. Но только так, и не иначе наш гордый народ мог доказать свое право идти тем путем, какого заслуживает. Наше стремление к свободе не понравилось многим цивилизациям, в том числе и по ту сторону Безбрежной реки. Их политики на каждом перекрестке вопили, что имперские конвои везли не хлеб, а снаряды; не воду, а топливо для танков; не медикаменты, а оружие. Это наглая ложь! Не верьте таким словам, кто бы их ни произносил. Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути. Нас не должны останавливать ни трудности в повседневной жизни, ни дефицит продуктов, ни недостаток товаров. При этом многих пугает, что Планета, пропитавшись наглой ложью западного мира, опустила Занавес на наши границы. А я говорю – и слава Богу! Давайте взглянем на уровень жизни в Аратии. По данным наших закордонных источников, там жизнь далеко не так безоблачна, как видится многим. Эта страна еще лежит в руинах той войны, которую сама же и развязала. Ее экономика, лишенная предприятий, шахт и полезных ископаемых на ныне независимых территориях Новоимперии, находится в коматозном состоянии. Бюджет, скованный неподъемными кредитами, еле-еле сводит концы с концами, требуя все новых и новых инъекций заречного капитала. Народ влачит жалкое существование. Безработица достигает невиданных масштабов, а уровень жизни скатился едва ли не к первобытнообщинному строю. Я спрашиваю вас, граждане нашей великой республики: вы хотите жить такой жизнью? Лично я – нет. И потому говорю магнатам Заречья: нам не нужны ваши подачки, господа зажравшиеся банкиры, монополисты и политиканы. Мы, народ Новоимперской народной республики, верим в наше величие и исключительное предназначение. Очень скоро наступит тот момент, когда усилиями нашими и народа Империи Занавес поднимется раз и навсегда, и мы поведем под нашими знаменами все народы Планеты к светлому будущему. Слава Новоимперску! Слава Империи и ее императору!
Наконец-то! Витек сорвался на ноги и принялся аплодировать со всем классом. Препод, хлопая в ладоши, медленно подходил к мальчишке. Его взгляд не сулил ничего хорошего.
– Конспект, – потребовал препод, протягивая руку.
Витек нехотя подал тетрадь. Ну, вот, опять. Мама, прочитав замечание в дневнике, снова начнет ругаться. Отец устало посмотрит на сына, отвесит подзатыльник, так, для проформы, подпишет дневник и сядет ужинать, обговаривая с матерью прошедший день. Вот и все общение-воспитание. Так было в детстве, так продолжается до сих пор. А Витек, глядя на вечно усталых, загнанных серостью и безысходностью родителей, совсем не спешил взрослеть. Зачем? Чтобы пять лет учиться в институте, десять лет стоять на бирже в очереди на работу, а потом до пенсии торчать за станком, спускаться в забой или работать в какой-то мелкой шарашке, боясь сокращения или увольнения? Чтобы к тридцати годам жениться на какой-нибудь такой же бесталанной девчонке, завести детей и ждать с нетерпением, когда они, наконец, вырастут и пойдут на вольные хлеба? Разве это жизнь?
– Ты что, оглох?
Витек вздрогнул. Дал же господь человеку такой противный голос! Специально подбирал под характер, что ли?
– Держи, – препод вернул тетрадь. – Еще раз позволишь себе подобное поведение во время лекции – вызову родителей на школьный политсовет. Заруби это себе на носу.
Витек с удивлением смотрел в спину удаляющемуся преподу.
– Что это было? – спросил он у подружки.
– А ты как думаешь? – фыркнула Катька, отобрала тетрадь и шлепнула ею по голове Витька. – Он мой конспект смотрел. Я, в отличие от некоторых, на уроках патриотизма в облаках не витаю.
– А как же… – начал было Витек, потирая ушибленное место.
– А так же, – девочка собрала рюкзак и двинулась к двери. – Твой почерк подделывать я еще в пятом классе научилась. Сегодня как чувствовала, начала конспектировать им. Думаешь, откуда у тебя в четверти неожиданно выскакивали спасительные «четверки»?
