Вступительное слово от автора
Данное литературное произведение родилось не случайно. Собственно говоря, никакое творение, наверное, не рождается случайно. И тут автор может поспорить с великой русской поэтессой Анной Ахматовой, которая в своё время усмехнулась: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…»
Эта история появилась на свет во второй год пандемии, нарушившей обычный ритм жизни миллиардов людей на планете. Как будто из гигантской машины жизни, вращающейся вслед за солнцем, выпал какой-то винтик, какой-то шурупчик, и всё пошло наперекосяк. Что-то случилось со временем. Для кого-то оно остановилось. Для других притормозило, а для некоторых людей обратилось вспять, отняв жизнь, тем самым вернув их в обратную точку отсчёта.
В Европе первой сокрушительный удар приняла Италия, колыбель европейской культуры. В данной книге автор упоминает некие общеизвестные имена и действуют некоторые реальные исторические личности в реальных исторических условиях, и даты исторических событий верны. Однако писатель предупреждает читателя, что роман не является документально-историческим и никоим образом не претендует на историческую достоверность описываемых событий, хотя автор самым скрупулёзным образом изучил данную эпоху с целью передачи её колорита и придания правдоподобности своему повествованию. Эта книга – художественная авторская интерпретация эпохи. Таким образом, рассказанная история не является историей в научном смысле этого слова, а лишь художественным вымыслом. Впрочем, о правдивости данного рассказа будет судить сам читатель.
Возможно, книга появилась на свет ещё и из-за тоски по путешествиям, временный запрет на которые явился ещё одним печальным следствием глобальной эпидемии. Человеческий ум изобретателен, и когда он не получает того обогащениями эмоциями и впечатлениями, которого жаждет и к которому стремится, он ищет другие пути насытиться, и тут включается воображение и пышным цветом расцветает фантазия.
С искренней любовью к Италии и итальянскому народу и с пиететом к бессмертным гениям Высокого итальянского Возрождения.
День, что называется, не задался.
Утром небо затянули тяжёлые свинцовые тучи, а Вероника не выносит дождь. Она, как кошка, увидев первые капли, падающие на землю, начинает испытывать стресс и тут же старается спрятаться в какое-нибудь уютное и элегантное местечко. Вероника – реальная женщина-кошка, но, разумеется, не в смысле героини хорошо известного фильма, которая не то спасает кого-то, не то кому-то мстит…
Движения Вероники плавны и грациозны, походка слегка пружинистая, а её голос завораживает, и тембр его приятен на слух, как кошачье урчание. Но она не белая и пушистая. Она может царапнуть и даже ранить, если больно затронуты сферы её интересов. Вероника – кошка, которая гуляет сама по себе. Она независима – как финансово, так и психологически – и уверена в себе.
В своё время родители Вероники чудесным образом одарили её самым подходящим именем. Оно происходит от латинского словосочетания vera icon, что означает «истинное изображение». По преданию, одна сострадательная женщина подала платок идущему на Голгофу Иисусу Христу, чтобы Он вытер лицо, обливавшееся кровавым потом. В вознаграждение на платке отпечатлелось Его лицо, а добрую женщину нарекли Вероникой (т. е. «истинное изображение». )
С раннего детства девочка рисовала буквально всё, что видела, и её изображение отличалось истинностью и подлинностью. С отличием окончив одно из престижных художественных учебных заведений столицы, Вероника поступила в Британскую высшую школу дизайна в Москве. Во время летних каникул родители снимали ей небольшую квартирку в Италии, она посещала там художественные школы и музеи и путешествовала по стране – и весьма недурно освоила итальянский язык. Последний год бакалавриата девушка уже обучалась непосредственно в Великобритании, в Хартфордширском университете в пригороде Лондона. Несмотря на то, что её специализацией был дизайн интерьера, по счастливой случайности она получила возможность в качестве преддипломной практики поучаствовать в команде разработчиков дизайна новой зубной щётки одного известного бренда. Её предложения по цветовой гамме продукта были учтены, после чего Вероника получила интересное предложение по работе. Проработав пару лет в одной из дизайнерских компаний, Вероника не только набралась профессионального и лингвистического опыта, но и успела разбить себе сердце в результате романтических отношений со своим боссом. (История хрестоматийная, но о ней позднее, либо она вовсе останется тайной.) Раненая, но не сломленная Вероника вернулась в Москву. Нужно ли говорить, что с подобным резюме она получила не одно предложение о трудоустройстве, выбрала лучшее и с головой погрузилась в работу. Довольно быстро приобретя престижные апартаменты в центре Москвы (вместо утренней пробежки – в Третьяковку!), Вероника пережила несколько скоропалительных романов в стиле «Любовь в большом городе» и дошла, а вернее, спустилась до той точки, которая называется пугающим словом «опустошение» или модным словечком «выгорание», причём не только в личном, но и профессиональном плане, что обескураживало её больше, чем что-либо другое.
В таком состоянии Вероника сидела в лаундж-баре в Moscow City, механическим кивком головы или вялой улыбкой приветствуя знакомых, снующих по заведению. «Никуда не скрыться», – с досадой посетовала она про себя.
Днём состоялся неприятный разговор с директором дизайнерской компании, в которой она работала. Они осуществляли разработку нового офисного пространства крупной иностранной фирмы, собирающейся обосноваться в столице. Директор, а если точнее, директриса (да не обвинят автора в сексизме!) была крайне недовольна уже третьим по счёту предложением Вероники. До невероятности напоминая героиню Мерил Стрип в фильме о муках издательского бизнеса в модной индустрии или умышленно подражая ей, Агата Амирановна, держа в руках бумажный вариант рисунка интерьера, забыла о приличиях и швырнула его на стол перед Вероникой, шипя сквозь зубы:
– Очередное фиаско! Что за цветовое решение? В таком офисе работать невозможно! Там находиться-то неприятно. Атмосфера гнетущая! Мрачно! Стены давят! У тебя депрессия, Вероника?
«Да, у меня депрессия», – подумала Вероника, но ничего не ответила. Собрав листки со стола, она пообещала доработать проект и учесть высказанные начальницей пожелания.
И вот она расположилась на уютном диване в лаундж-баре, но ей было неуютно и свет не мил, а вернее, вечер этого пасмурного, неудачного во всех отношениях дня. Дождь как зарядил с утра, так и стучал по асфальту до сих пор, и тёмные тени прохожих на улице сливались в неразличимую движущуюся живую массу, как на картинах импрессионистов – без голов, глаз и рук, обезличенные и сумрачные, как сгустившиеся сумраки. Расплатившись с официантом, Вероника заставила себя встать. Оказавшись в лифте, едущем на подземный паркинг на минус третьем этаже, она вдруг подумала: «Вот сейчас только застрять не хватает!» Несмотря на несколько лет работы в «Сити», она испытывала некий дискомфорт, оказавшись в одиночестве в холодной металлической коробке, спускающей её вниз уже в полупустом затемнённом здании – в катакомбы новой подземной парковки, претендующей на звание самой глубокой в Европе. Внешний вид лифта и сам по себе не отличался приветливостью; кроме того, он взывал к некоторым детским страхам Вероники. Будучи школьницей, она часто возвращалась домой одна. Семья жила на 30-м этаже высотки на Котельнической набережной. Входя в лифт, Вероника неуверенно нажимала на цифру 30 и тряслась все время его движения. Ей почему-то представлялось, что лифт не остановится на её этаже; не сделает этого и на последнем, 32-м, а взметнётся ввысь, пробивая крышу, и стремительно унесёт её к звёздам. «Только бы не застрял», – вновь промелькнуло у неё в голове, и в это самое мгновение свет в лифте погас и шум движения стих. Вздрогнув от неприятной неожиданности, она тем не менее не потеряла самообладания и на ощупь стала нажимать все кнопки подряд в поисках вызова аварийной службы. Лифт вдруг пришёл в движение, и даже включился свет, но совершенно необъяснимым образом он спустил её на минус шестой этаж, как бы развернув её детские страхи в обратном направлении. Минус шестой этаж находился ещё на стадии строительства. Двери распахнулись, и перед глазами молодой женщины предстала картина, напоминающая сцены из фильмов об апокалипсисе: огромное, покрытое строительной пылью необитаемое пространство с едва различимыми бликами света, проникающими неизвестно откуда, бетонными блоками, нагромождёнными друг на друга, витающими в пыльном воздухе обрывками бумаг и леденящей жилы тишиной. Вероника вскрикнула и нажала на кнопку «Вверх», но тут свет опять вдруг погас, и машина остановилась. Вероника нервно забила по всем кнопкам подряд и начала кричать в надежде, что её кто-то услышит, но напрасно. Она вспомнила про телефон, но он, конечно же, не ловил связь. Женщина начала судорожно перебирать в голове все возможные варианты выхода из ситуации. Дождаться, чтобы лифт опять непредсказуемым образом тронулся? Это практически означало ждать у моря погоды. «Впрочем, у моря было бы куда приятнее», – саркастически сказала она сама себе. Попробовать найти лестницу, соединяющую этажи парковки? Но она наверняка заблокирована или вообще не достроена. Да и как её найти в кромешной тьме? Используя свет от мобильника? Но Вероника тут же засомневалась в безопасности движения по совершенно тёмному строительному объекту, заваленному железной и бетонной арматурой. Тогда Вероника попробовала опять побарабанить по стенкам лифта в надежде шумом привлечь хоть чьё-то внимание наверху и даже стала кричать «Помогите!», но всё тщетно. Она устала и замолкла. Установилась как бы мёртвая тишина. Нереальная. Словно кто-то изъял Веронику из времени. Обессиленная, она сползла на пол и потеряла сознание.
