1. Пролог
— Вот ты и попалась, мелкая хулиганка, — расплылся в самодовольной усмешке мужчина, которого я надеялась больше никогда не встретить.
— Ты меня преследуешь, извращенец чёртов? Мне казалось мы с тобой уже всё выяснили, — постаралась ответить так, чтобы он не заметил моего страха.
Эта полоса невезений в моей жизни хоть когда-нибудь закончится? Как я так могла вляпаться?
— Не поверишь, но я и правда искал тебя, да только ты как сквозь землю провалилась.
— Зачем? Хотел опять предложить какую-нибудь гадость? — надеюсь, что так, а иначе мне несдобровать.
— Хотел предложить кино вместе посмотреть. Ты никогда не думала о карьере актрисы? В кадре ты смотришься сногсшибательно. Особенно, если реквизит правильно подобран, — недобро глянув на меня своими холодными глазищами, сказал он.
— Слушай, ты — психопат, я не желаю слушать твои бредни! Катись к чёрту со своими фильмами и фантазиями мальчишки в пубертате, а я, пожалуй, пойду работать, — собрав остатки самоуверенности в кучу, я вознамерилась покинуть кабинет Романа Борисовича — своего начальника и со спокойной душой продолжить работать.
Если я — простая официантка, то это не значит, что каждый зажравшийся мужик может играть мной, как куклой. Осточертело! Я не собираюсь прогибаться под мужиков. Будь то отчим со своими пьяными дружками или этот наглец с улыбкой, прохожей на грех.
— Стоять! Я не знаю, как именно, ты попала в мой клуб, но это очень кстати, — громко гаркнул он, а я приросла к полу. Как это его клуб? Нет! Такого просто не может быть. Вселенная, ты издеваешься? — Да, дорогуша, «Айсберг» принадлежит мне, а Рома — мой брат временно заменял меня, пока я был в другой стране. Ему я ещё скажу спасибо за такой подарочек.
— Если ты не понял с первого раза, то я повторяю — катись к чёрту! И работать с тобой я не буду, — сорвав с себя фартук, швырнула его прямо в лицо наглому нахалу.
— Твоё право, — невозмутимо пожав широкими плечами ответил он. — Тогда встретимся в отделении, мелкая вредительница.
— В каком ещё отделении? — воскликнула я, понимая к чему ведёт этот павлин ощипанный.
— В самом что ни на есть обыкновенном. С ментами и камерами. Ты, что реально думала, что расхерачишь битой мою тачку и тебе это спустят с рук? Нет, дорогуша. Ты отработаешь всё до копейки. Только тебе решать где именно. В моём клубе или на трассе. Больше я не знаю мест, где ты сможешь заработать такие бабки.
— Ты… Да ты… — от возмущения я не могла подобрать слов, чтобы достойно дать ему отпор.
— Для тебя, вредительница, я — Дмитрий Борисович Леденёв. А теперь развернулась на сто восемьдесят градусов и походкой от бедра поскакала работать. А то я могу передумать и тогда мы вернёмся к моему предыдущему предложению.
— Мудак! — в сердцах выкрикнула я.
Обложил со всех сторон! И при том я сама попала в эту ситуацию. Моя вспыльчивость и неосмотрительность сыграли против меня. В который раз…
— Ты себе даже не представляешь на сколько ты права… — это было последнее, что я услышала, сбегая из кабинета Леденёва, пряча лицо от посторонних. Не хочу, чтобы кто-нибудь заметил мои слёзы.
Я устрою ему такую жизнь, что он простит мне все долги и даже накинет сверху деньжат, чтобы я свалила подальше из «Айсберга». Пусть попрощается со своей сладкой жизнью, теперь только перец! Только пряный вкус!
2. Глава 1
— Кира, змеюка ты такая, куда опять запрятала бутылку? — вопила моя мать на всю квартиру. — Я тебя зачем столько лет в своём доме терплю, а? Чтобы ты мать родную обирала?
Ненавижу! Каждое грёбанное утро одно и тоже. Правду говорят, что алкоголизм — страшная штука. А женский так вообще тушите свет.
— Спроси у своего бычары! Что ты меня дёргаешь? Я что ли эту водку литрами глушу? — выкрикнула я из-за двери и с психом откинула одеяло в сторону.
— Ты как с матерью разговариваешь, поганка неблагодарная? — визжала она. — Права была моя мать! Утопить тебя нужно было, как котёнка. Нет же пожалела крошку, а теперь страдаю.
Смысла переругиваться с этой женщиной я не вижу. И нет я не плохая дочь, просто порядком задолбалась за эти годы. Что я только не делала…
У меня не было какого-то переломного момента в жизни, когда рушится привычный мир. Мать всегда была такой. Гулять начала рано, потому что бабушка с дедушкой отдавали приоритет пьянке. Итогом этого безразличия стала её беременность в пятнадцать лет. И, если соседские кумушки уповали на то, что в моей мамаше проснётся материнский инстинкт, то они прогорали. Гулянки стали чаще, а мужчин больше. Если верить статистике, то и я должна была спиться ещё, будучи подростком, но тут то и произошёл сбой матрицы. В итоге я — девятнадцатилетняя официантка, которая всеми силами пытается выжить в доме алкашей. Непьющая, не гулящая. Только от никотина не могу отказаться. Дымлю, как паровоз.
Заправив постель и взяв в руки одежду, я подошла к выходу из своей святая святых и крикнула:
— Брысь от двери, а не то зашибу! — распахнула деревянное полотно аккурат перед носом своей родительницы, которая, как и ожидалось, караулила меня под дверью. — Дай пройти, мне на работу нужно собираться!
Это какой-то кошмар… Если раньше моя мать была вульгарной девицей, но с симпатичной мордашкой, то сейчас она превратилась в пропитую и неухоженную маргиналку. От былой красоты не осталось и следа. Опухшие веки, грязные волосы, какие-то лохмотья вместо одежды. А завершает этот образ владелицы притона недельное амбре перегарища.
— Опять задом вертеть будешь перед всякими богатыми уродами? — с ехидной улыбочкой поинтересовалась она.
— А то! Может кто заберёт из этой дыры, — оттесняя мать с прохода, ответила ей.
— Кому ты сдалась? Шибко умную из себя строишь, а мужики такого не любят.
— Прости, я забыла, что ты у нас эксперт по части мужского внимания, — съязвила, не жалея об этом ни капли. — Вон какого себе красавца отхватила! Зубов нет, зато как любит тебя… Да, мам? Не ты ли мне жаловалась, что на морде следы его любви красуются?
— Бьёт значит любит, идиотка!
— Да любите друг друга на здоровье, только меня не трогайте! — махнула я рукой на непробиваемый идиотизм этой женщины.
Осталось потерпеть три дня, и я свою отсюда восвояси. Сниму наконец-то себе комнату в общежитии и смогу спать по ночам, не боясь проснуться от лап какого-нибудь дружка своего «папочки». Фу…
С появлением этого быка в моей жизни открылся новый оттенок чёрной полосы. Раньше мать хоть и пила, но мужиков водила по одному. А теперь у нас постоянно тусуются какие-то бомжи и каждый из них уверен, что раз можно лапать Люську, то и дочка не против. Пришлось потратить часть сбережений на новый замок, старый держался на честном слове, и биту на которой русскими буквами написано «Кира всегда права!». Кстати один из любителей вечерних прогулок в компании с белочкой, при попытке схватить меня за зад, получил по хребту этой самой битой. Сколько воплей было в тот день… Думала в кои-то веки менты соизволят посетить наше скромное тараканье гнёздышко. Но нет. Они как не приезжали, так и не приезжают. Всё потому что мамашин бычара — бывший участковый, уволенный по статье. Бухал на рабочем месте. А теперь бухает у нас дома. Круглыми, собака, сутками!
