Минутная стрелка замерла напротив цифры 12.
Затрещала открывающаяся дверца дупла, и из глубины показалась любопытная механическая кукушка.
«Ку-кук, ку-кук, ку-кук…», ─ раскрывая стальной клюв и хлопая тонкими медными крыльями, беззаботно отсчитала часы убегающего времени.
Маятник равнодушно раскачивался, приводимый в движение силой земного притяжения часовых гирь.
Золотистое зеркало маятника поблескивало в такт движения, и доносилось знакомое часовое «тик-так, тик-так, тик-так».
Старинные часы так удобно висели на стене в большой комнате у окна , что любопытная кукушка, прежде чем спрятаться на целый час в дупло, осмотрелась и заметила одиноко гуляющего во дворе мальчишку, лениво зевающего пушистого рыжего кота и черную взъерошенную ворону.
Нежное, почти летнее солнышко заливало теплом стеклянные глаза кукушки, она смежила веки и попятилась внутрь механического чрева антикварного хронометра. На целый час.
А в это время во дворе кипели нешуточные страсти. Расскажем об этом подробнее.
Теплое майское утро. Первый день на каникулах. Скоро лето. Влад стоит в одиночестве посреди двора. Посмотрел в сторону удаляющегося стройного женского силуэта. Мама пошла по своим делам, а дел у нее много. Надо часок погулять по пустынному двору.
Перед выходом из дома мама положила в карман сыну небольшой пакетик лущеных поджаренных семечек. Мама – педант и эстет. Лузгать семечки и плевать шелухой – табу, вредно для зубов и дёсен, да и некультурно. А вот в лущеных, слегка поджаренных семечках много полезных веществ, микроэлементов, масел.
Пока мама прихорашивалась перед зеркалом в спальне, Влад на кухне отрезал крупную дольку вареной колбасы с кусочком черного хлеба, завернув в пакетик, спрятал в кармане курточки.
Двор пятиэтажки пуст. Все на работе, а дети – на шумных площадках в парке. На краю двора – полупустырь, еще не засаженная кустами территория. Вдоль пустыря на высоких опорах лежит желтая газовая труба. По трубе подают газ в дом. Так сказал папа. Папа знает, что говорит – он инженер-программист.
Влад осмотрелся. Даже консервной банки нет, чтобы попинать ее ногами, изображая игру в футбол. Покатался на качелях, потом на канате, который папа Даши прикрепил на толстый горизонтальный сук раскидистого клена. Вот песочница. Нет, стремно. Уже взрослый.
Влад заметил ящик, прислоненный к стволу соседнего дерева, уселся. Тишина. Вечером дедушка спросит, что он делал, что видел, познал ли что-нибудь новое? Дед всегда задает эти вопросы. И что ему сказать? Влад представил свой ответ: «Дедушка, у меня целый день одиночества, грусти и скуки»… Нет, не такого ответа ждет дедушка.
Влад разглядывал выходящих из подъезда жильцов. Из окна первого этажа пятого подъезда спущена специальная доска. Это трап для породистого жирного и пушистого кота. Огромный рыжий усатый котяра вальяжно спустился по трапу и медленно пошел по двору. Жильцы дома хорошо знали и кота, и его хозяйку, которая работала в пункте обмена валюты и дала коту кличку «Бакс».
Когда дедушка Владика увидел кота, сразу сказал: «Конечно, это не Доллар и не Бакс. Что за собачья кличка у такого красавца? Это для собаки хорошо иметь короткую кличку, как резкий лай: «Рекс», «Кекс», «Бакс». А это…посмотри, Влад, так величаво может идти только Баксентий. Представляешь, кот по кличке Граф Баксентий Бенедикт фон Бибербах». Дедушка – фантазер и шутник, но с тех пор Влад кота иначе, как Баксентий, не называл.
Владелец роскошного имени вальяжно прогуливался вдоль желтой газовой трубы. На тонкой ветке, на самой вершине тополя, сидела крупная иссиня-черная старая ворона. Прокаркав свой позывной, ворона взлетела, а потом, как штурмовик, спланировала на газовую трубу. Влад часто видел эту ворону во дворе. Она была самой шумной, говорливой, и без всяких вариантов он окрестил птицу Каркушей.
Каркуша свысока надменно смотрела на Баксентия и не выдержала: «Опять здесь шляешься, рыжий блохастый бездельник. Брысь отсюда!» Влад услышал только громкое «Карр-карр-карр» и увидел раскрытый клюв агрессивной Каркуши. Баксентий остановился. Величаво поднял рыжую усатую морду и не по-графски ответил: «Слышь ты, чучело музейное, курица нещипаная, закрой свой клювальник!» Да, грубо, хамовато, с вызовом. Владислав услышал только: «Мурр-мяу-мао-мао». Мальчику послышалось, что Баксентий призывает на помощь китайского вождя.
Каркуша не унималась. Она продвигалась по трубе вслед за ленивым котярой. «Эй, рыжий, рыжий, волосатый, кот ленивый, глуповатый», – ворона клекотала, грозно трясла мощным раскрытым клювом. «Карр-карр-карр», – опять услышал Влад. Останется ли в долгу Баксентий, какой козырь у него против Каркуши?
Баксентий остановился. По усатой морде расплылась хитрая ухмылка: «Ты, чудо в перьях, забыла, как Патрикеевна тебя с сыром развела? Какое перышко! И стройная фигура! Наверно, много занималась физкультурой?.. Двести лет над тобой смеются». Баксентий сплюнул комком рыжей шерсти и продолжил обход двора.
Влад видел, что кот с вороной ссорятся, и не хотел, чтобы, как и двести лет назад, кто-нибудь из них пострадал. Мальчик был воспитан по-настоящему: в нетерпении к злу, насилию, хамству. Решение пришло как-то само собой. Отмерив три шага влево от своего ящика, Влад положил картонку и на ней разместил кусочки ароматной варенки. Запах докторской колбасы тотчас защекотал усы и ноздри Баксентия. «Кис-кис-кис», – подозвал мальчик кота к угощению. Баксентий медленно двинулся к картонке.
Затем Влад отмерил от ящика три шага вправо и на другую картонку высыпал семечки из пакетика. Тут раскаркалась Каркуша: «Ты что, бледнолиций Маугли, сказку про журавля и лисицу не читал? Это все сейчас воришки-воробьишки растащат!»
«Ой, извини, извини, Каркуша», – Влад неожиданно для себя понял ворону и, подняв пластиковый стаканчик, до половины наполнил его аппетитными ядрышками подсолнечника. Вокруг поставленного стаканчика суетились воришки-воробьишки, склевывая рассыпанную ранее вкуснятинку с картонки. «Цып-цып-цып», – подзывал Влад Каркушу. Все же какая-никакая, хоть не курица, а птица…
А что дальше? Баксентий проявил свои дипломатические способности. Он сел спиной к картонке со стаканчиком для Каркуши, тем самым, во-первых, дал понять, что он ворону игнорирует, а во-вторых, ясно намекнул своим поведением, что Каркуша может полакомиться на земле в полной безопасности.
Каркуша была старой понятливой вороной. Прокаркала благодарность в ответ и слетела с трубы к заветному стаканчику. Она смаковала вкусные зерна, поочередно закатывая то правый, то левый глаз от удовольствия, но бдительности не теряла. Кот не должен оставаться без наблюдения: хищник все-таки!
