ГЛАВА 1
— Готова поспорить на свои рубиновые подвески, что эррол Тейран победит и в сегодняшних сражениях. И, как и в прошлом году, его назовут королём турнира. Ах, Шахир, он такой… — восторженно выдохнула Лаали.
Я закатила глаза. Начинается…
— Храбрый, сильный и вообще! — продолжала петь дифирамбы своему кумиру девушка, а я тем временем боролась с желанием спихнуть Лаали с ковра на пальму, мимо которой мы сейчас пролетали.
Или, может, лучше сбросить её в фонтан на Цветочной площади? Прохладная вода однозначно пойдёт ей на пользу.
— Интересно, а какие на нём сегодня будут доспехи?
Я зажмурилась. В следующий раз пойдём пешком, а летающим ковром, как кляпом, я заткну Лаали рот. Потому что слышать по сто раз на день это имя просто невыносимо. Шахир, Шахир, Шахир! В последнее время моя подруга будто помешалась на нём. Такое ощущение, что её заклинило: Шахир то, Шахир сё. Можно подумать, самый лучший, самый красивый и неповторимый дракон на всё село. Рассветное королевство то есть.
Лично я старалась сторониться старшего сына первого советника его светлейшества. Ладно, я в принципе всех драконов сторонилась, будь то Огненные или Ледяные. Кроме одного… Но сейчас не о том!
— Лаали, милая, — я глубоко вдохнула, затем выдохнула, стараясь успокоиться, — мне кажется, не стоит так зацикливаться на одном тальдене.
— Я приму участие в отборе и выйду за него замуж! — перебила меня девушка и заявила с фанатичным блеском в глазах: — Никаких других тальденов мне надо!
Тяжёлый случай.
Может, мне лучше самой с ковра свалиться? И пусть Лаали летит на свой турнир в гордом одиночестве. Мне там вообще делать нечего. Но родители настояли, чтобы я не пропустила ни одного праздничного дня. Приманивала женихов, так сказать. Потому что быть незамужней алианой в девятнадцать лет — это конец. Света, жизни, родительских надежд.
Покружив над ристалищем, ковёр мягко опустился в густую траву с яркими вкраплениями полевых цветов. Лаали грациозно поднялась, счастливо жмурясь на солнце и улыбаясь. Внимательно оглядела разноцветные шатры, раскинувшиеся за полем, и приступила к изучению трёх ярусов трибун, затканных развевающимися на ветру полотнами. Наверняка выискивала взглядом своего драгоценного дракона.
Поправив полупрозрачную вуаль на лице (алианам в Рассветном королевстве запрещается показываться на людях с непокрытой головой и открытым лицом), подруга задумчиво пробормотала:
— Осталось узнать, кто станет королевой турнира.
Давняя традиция — победитель в сражениях выбирал даму сердца, даруя ей что-то из своих доспехов, перчатку там или, бывало даже, шлем (конечно же, именно о таком пропахшем потом и лошадью подарке мечтает каждая девушка), после чего имел право танцевать с ней на вечернем пиршестве все танцы и даже ненадолго остаться с ней наедине.
Я с сожалением посмотрела на Лаали и, взяв её за руку, крепко сжала тонкие пальчики. Она у меня замечательная. Наивная немного, правда. Ведь знает же, кто станет королевой турнира — эта змеючка Амарелия, по которой Шахир, говорят, уже который месяц сохнет. И тем не менее Лаали продолжала себя обманывать.
— Кто бы ей ни стал, ты у нас первая во всём Жемчужном городе красавица, — ласково улыбнулась подруге.
И это была чистейшая правда. К своим семнадцати годам Лаали превратилась в очаровательную девушку. Невысокая, хрупкая, с тонкими нежными чертами и миндалевидными серо-голубыми глазами. А уж её густой тёмной копне, сейчас заплетённой в толстую косу, завидовали все без исключения алианы и простые девушки.
Кроме меня, наверное. Я вполне довольна своими волосами, которые мама в детстве, когда расчёсывала, с любовью и восхищением называла золотым шёлком.
Стоило мне ступить в траву, как коврик послушно свернулся тугим рулоном. Подскочил мальчишка в красных шароварах и распахнутом, накинутом на обнажённую грудь жилете (жара стояла неимоверная). Я бросила ему монетку и попросила позаботиться о моём любимом коврике. Мальчик низко поклонился и помчался к шатру — хранилищу волшебных половиков.
А мы, влившись в пёструю толпу, не спеша двинулись к трибунам. Сегодня было особенно многолюдно: финальный день сражений обещал быть богатым на впечатления. Простые горожане занимали места ещё на рассвете, иначе могли так и не попасть на представление. Знать, как обычно, не слишком спешила. И мы тоже, признаться, опаздывали. А всё Лаали! Которая никак не могла выбрать между платьем бледно-розовым и ярко-зелёным. Решив, что изумрудный цвет больше подходит зеленоглазой мне, чем ей, девушка остановилась на розовом варианте, а потом ещё добрые полчаса крутилась перед зеркалом, любуясь собой. Пока я не затащила её на подоконник, а с него на ковёр.
Мы поднялись на трибуны одними из последних, но волноваться было не о чем: никто бы и никогда не осмелился занять места, отведённые для дочери герцога Анвэри, моего отца.
— Риан, смотри! — радостно воскликнула Лаали, когда герольд начал называть имена победителей прошлых сражений, и те по очереди стали выезжать на поле боя под громкие рукоплескания зрителей.
Кто бы сомневался, что Шахир возглавит процессию победителей.
Мазнув по ристалищу равнодушным взглядом, я сосредоточилась на своих руках. Лучше полюбуюсь ногтями и серебряным колечком, мягко поблёскивавшим на безымянном пальце. Это украшение три года назад, в день моего шестнадцатилетия, мне подарил Мориэн — старший сын владыки соседствующей с Рассветным королевством Сумеречной империи.
Ледяной дракон и… мой друг.
— Риан! — Лаали легонько пихнула меня локтем в бок.
— Ну что такое? — Я насилу оторвала взгляд от серебряной безделушки, с которой никогда не расставалась.
— Как думаешь, кто он?
По трибунам волной прокатился шёпот.
— Понятия не имею… — Я подалась вперёд, пытаясь получше рассмотреть рыцаря в чернёных латах на вороном красавце-жеребце.
Последний особенно привлёк моё внимание. Однозначно больше, чем наездник, появление которого вызвало живейший интерес в рядах зрителей. Особенно то, как он нарочито медленно подъехал к центральной трибуне, в тени которой от палящего солнца прятались правитель со своей ари, советник и добрая дюжина охранников.
Мельком взглянув на подскочивших к нему стражников, рыцарь во всеуслышание объявил:
— Я желаю принять участие в турнире!
Шёпот усилился, стремительно перерастая в возбуждённый гул.
— Вот что за привычка прятать лицо за забралом, — проворчала Лаали, старательно вытягивая шею и пытаясь изучить тальдена, уверенно восседавшего на коне. Животное нетерпеливо потряхивало смоляной гривой и било по земле копытами, как будто рвалось в бой. — Турнир ведь ещё даже не начался.
Герольд подскочил к правителю, чтобы обсудить неожиданное заявление, и на какое-то время над ристалищем, словно знойное марево, повисло молчание. Прошла минута или, может, две: моя подруга ёрзала от нетерпения, а потом возбуждённо вскинулась. Когда герольд приблизился к краю трибуны, чтобы громко проговорить:
