Сегодня Океан развлекался! Огромные волны, самозабвенно вздымались и с грохотом падали. Белый песок лишь подчеркивал серую сталь бушующей стихии. Сливаясь с кромкой прибоя, песок и океан искрились на солнце. Казалось, что огромные волны поглощают собою Остров. Они вдребезги разбивались об отмель, и вода с шипением устремлялась вглубь песчаного пляжа. На самой кромке волны носились крабы. Они резво убегали от шипящего потока, внезапно замирали, а затем быстро закапывались в мокрый песок. Более солидные особи, чуть поодаль, обсуждали в компании собратьев последние новости. Они были настороже и в любой момент готовы были спрятаться от ворон и орлов в своих норках.
Рама* сидел на песке и смотрел на это буйство стихии. Надо заметить, что подобное волнение довольно редко случается в этой части мира.
– Даже Великий Океан, никогда не переступает своих границ! Видимо где-то далеко идет шторм – решил Рама. – Всё как в жизни.
В одном месте происходит, в другом откликается. Закон сообщающихся сосудов.
Остров казался крошечной точкой, вокруг которой вздыбился Океан. На острове царило полное спокойствие и некая удивительная мистическая тишина. Рокот прибоя гудел мощным набатом, но это лишь подчеркивало состояние безмятежности и глубокого покоя. В центре острова, в виде гигантского конуса, возвышался действующий вулкан. Он изредка выбрасывал вверх облачка дыма. Перекур в любой момент мог прерваться грозным рыком бога смерти Ямы*. Рама часто поднимался к кратеру, бросал вниз камешки и разговаривал с духом вулкана. Беседы шли долгие и обстоятельные. Иногда вопрос Рамы повисал на многие дни и месяцы. Было непонятно, почему вулкан медлит с ответом.
– Наверное, просто спит от старости – размышлял Рама.
Однако вулкан ничего не забывал и, спустя время, начинал беседу с прерванного диалога. Иногда Рама, шутки ради, будил вулкан, переходя на Ясный* язык общения. Вулкан просыпался и, подчиняясь законам мироздания, волновался. Из жерла валил черный дым, выбрасывались пепел и комья раскаленной лавы. За подобные шутки отец строго отчитывал сына, объясняя закон сохранения энергии и степень ответственности при работе со стихиями.
Буйная тропическая растительность по мере восхождения в горы, менялась на хвойные кустарники и деревья. Казалось, что остров вобрал в себя и тропики, и средние широты.
Сидя на песке и созерцая прибой, Рама внутренне готовился к одному из самых главных экзаменов своей жизни. Его время пришло! Он должен выйти из тени. Состояние перехода тревожило и одновременно манило. Хотелось заглянуть на несколько лет вперед и понять: кто он там есть? Его жизнь всегда была подчинена строгой внутренней логике, приходящей свыше. Он с раннего детства чувствовал на себе давление обязательств высшего порядка. Он был призван в это время и место кем-то очень древним, мудрым и могущественным.
– И когда это я их взял, обязательства? Зачем? Да и почему я? – спрашивал он себя. – Для чего мне во все это ввязываться? Может, я просто буду счастливым человеком, празднующим жизнь? Зачем мне Большая Игра? Отыщу Ситу*, наплодим детей и, как все обычные люди, умрем в окружении внуков. Почему бы мне не быть вне игры? Я могу ведь и отказаться! Сколько жизней все это продолжается? А самое главное – зачем? Для чего мне суждено быть центральной фигурой на этой доске многомерных шахмат? Да и сколько уровней она имеет: три, четыре, девять?
Насущные вопросы порождали ответы. Вселенная отвечала напрямую белыми стихами. Она с сочувствием смотрела на своего ребенка. Диалог шел с оттенками легкого юмора и сарказма.
Играя в Творца,
Рождаю собою бурю:
– Торнадо, шквал…
Всё взрывом сверхновой омою
Очищу я свой пьедестал.
Здесь я практически умер
Для социума и друзей.
Здесь я за пределом пределов
Пытаюсь понять:
Кто я есть?
Вопросы, мучившие его последнее время, мгновенно пронеслись в сознании. Ум неожиданно зацепился за имя «Сита».
– Не дай Бог, жить во времена перемен! – вспомнил он китайскую пословицу. – Да и прихожу я в каждую эпоху создавать эти самые перемены. А вот Ситу важно отыскать. Лететь с одним крылом можно, но не разумно. Я не знаю, как ее зовут в этой жизни. Да и воплощена ли она в это время? Я как будто бы слышу её через расстояния и толщу времени. Будущее сокрыто пеленой моего неведения. Хотя мои цели и смыслы, еще не проявленные мною, уже меняют и собирают следующий мир. Архитектор давно уже в работе!
Рама достал из маленького рюкзака записную книжку и, вслушиваясь в своё состояние, записал, практически без правки:
Плывут картины чередой,
Экран подернут пеленой,
Я зритель, шут, артист,
Сюжет и даже роль.
Великий мастер всех причин,
А заодно палач, герой,
Влюбленный в жизнь поэт и гой.
И всё, что я душой творю,
Дух воплотит в любовь свою.
Рисуя мир на карте бытия
В палитре солнечного дня.
Рама отбросил сомнения.
– У меня что, есть выбор?! Пусть будущее само заботится о себе! И, в конце концов, всё это я сам создал своими прошлыми жизнями!
Надо честно признать, что я был крутым парнем, раз родился в такой странной семье и при таких удивительных обстоятельствах. Сегодня я осознанно делаю шаг в свое предназначение. Я вырос для своей игры! Я не могу уже сойти с дистанции. Я сам бросил вызов самому себе! Прошлый я, вызвал на дуэль себя нынешнего. Я твердо даю себе обещание, что никогда не буду отождествляться с ролью. По крайней мере, я буду к этому стремиться. Моя задача честно играть, но при этом понимать, что я есть нечто другое. Я постараюсь следовать совету отца: ничего страстно не желать и ни от чего не отказываться. Пусть все идет так, как оно идет!
Внезапно кто-то лизнул его шершавым как наждачная бумага языком. Рама резко обернулся и, не раздумывая, схватил двумя руками зверя за морду.
– Ах ты, проказник! Что учудил. Ты зачем пробуешь напугать меня?
Огромный молодой волк вырвался и бросился радостно носиться по пляжу.
– Царевич Рама! Пора завтракать, – сквозь прибой донесся голос матери.
– Иду! – крикнул он в ответ.
– Найди Лакшмана*, он пошел тебя искать.
– Хорошо!
Рама вскочил на ноги. Это был высокий, не по годам развитый, молодой человек, стоящий на пороге своего взросления. Длинные светлые волосы, собранные в пучок на затылке, открытый взгляд на мир, голубые глаза, отражающие небо, аура неординарного человека. За всем этим читались годы изощренных практик, обучений и тренировок.
– Почему мама зовет меня царевичем? – неожиданно задумался он. – У меня, кроме этого Острова, волка и родных, нет никого и ничего… Неподалеку от роскошного дворца, хрюкая и приветливо помахивая хвостиком, Раму встретил огромный кабан. С подозрением косясь маленькими глазками на волка, он вопросительно взирал на своего кумира, ожидая чего-нибудь вкусного. К уху кабана был прикреплен портативный ультразвуковой датчик. И как только у того возникало желание свернуть с дорожки в запретную зону, как срабатывал ультразвуковой импульс. Кабан нехотя возвращался назад, с тоской взирая на роскошные клумбы и цветники.
